Свято место требует защиты
Павел Хоровский
На участке древнего Крестовоздвиженского монастыря (Воздвиженка, 7/6) намечено благоустройство при строительстве жилого дома по соседству. Монастырь давно упразднен, но до советских лет на его месте сохранялся одноименный бывший соборный храм — редкий образец сочетания московского и украинского барокко начала XVIII века. Сохранилась летописная запись: когда церковь была ещё деревянной, от монастыря начался знаменитый пожар 1547 года. По преданию, блаженный Василий плакал у ее стен, пророча эту катастрофу. От каменного здания предположительно сохранились не только фундамент, но и части стен нижнего яруса. Градостроительный регламент предписывает собственнику раскопки и «экспонирование фундамента церкви». Если это будет сделано, Москва получит один из немногочисленных примеров консервации участка утраченной церкви и экспонирования ее остатков. Вспомним примеры обратного.
От советских времен нам осталось немало пустующих церковных участков, на которых полностью или частично сохраняются основания, а то и погруженные в грунт нижние части храмовых стен. Но даже если на участке ничего не сохранилось, должны ли мы относиться к местам снесенных церквей как к любым другим, открытым для свободной застройки? Это видные места, обычно расположенные в центральной части города. Они являются весьма лакомыми кусками для застройщиков, оказывающих давление на местные власти. К Москве это относится в первую очередь.
Пример из 2000-х годов – строительство на месте снесенной церкви Архидиакона Евпла (Мясницкая, 9) торгово-офисного здания, ставшего затем новым корпусом Высшей школы экономики.
Этот известный храм, помимо своей уникальной архитектуры, был градостроительной доминантой на государевой дороге и обладал богатой историей. Именно по нему часть нынешней Мясницкой именовалась Евпловкой. Церковь была единственной, где служили в Москве при Наполеоне. Возможно, именно с ее паперти юный Пушкин впервые лицезрел императора Александра I.
Более свежие примеры. Как знают читатели Архнадзора, в 2018 году на Биржевой площади построен фонтан на месте церкви Благовещения XVI века, относившейся к подворью Иосифо-Волоцкого монастыря. Она была разобрана еще в XVIII веке, но ее нижний ярус, погружённый в культурный слой, обнаружился при земляных работах. Несмотря на хорошую сохранность находки, она была снесена, так как строительство фонтана и прочее высокобюджетное благоустройство для нынешних городских властей безусловно более насущно.
В 2021 году на Пречистенской набережной на месте церкви Похвалы Пресвятой Богородицы достроили «аристократичный клубный дом» Carré Blanc (№ 43). Изящное церковное строение составляло некогда чудесную пару с величественным храмом Христа Спасителя. Это выразительное сочетание запечатлел на страницах «Лета Господня» Иван Шмелев: «От Кремля благовест, вперебой, – другие колокола вступают. И с розоватой церковки, с мелкими главками на тонких шейках, у Храма Христа Спасителя».
Церковь снесли вместе с собором. Мэрия согласовала строительство элитного ЖК на ее месте несмотря на то, что участок относится к буферной зоне Кремля как объекта ЮНЕСКО, где возможна только регенерация исторической архитектурной среды. Понятно, что новый пятиэтажный дом апартаментов «регенерацией» утраченной церкви никак не является.
В этом году на месте церкви Харитония Исповедника XVII века в Огородной слободе (Большой Харитоньевский переулок, 11) возводится модернистский корпус РАНХиГС в виде гигантской книжной полки. В 1930-е годы на месте снесенного храма построили школу. В 2000-е на месте школы появился огромный самострой, который так и не удалось легализовать. Его, к счастью, снесли, но теперь вместо него возводят претенциозное здание академии, диссонирующее с архитектурным окружением. Снова стирается память о приходской церкви семьи Пушкина, упомянутой в «Евгении Онегине», в рассказе о приезде Татьяны Лариной в Москву: «У Харитонья в переулке возок пред домом у ворот…»
Как видим, коммерческая или иная застройка пустующих церковных мест в последние годы заметно нарастает. Но ведь есть же иные примеры, тоже московские, когда берет верх желание сохранить память о храме, включающую и материальную, и символическую составляющие. Для этого могут применяться различные средства. Наиболее традиционны строительство часовни или установка памятного знака. Так, на месте церквей Рождества Богородицы в Столешниковом переулке и Николы Стрелецкого на Боровицкой площади в 1997 и 2006 годах поставлены часовни, в сквере на месте Страстного монастыря установлен памятный камень (2012). Снесенная церковь Трёх Святителей у Красных Ворот почтена поклонным крестом (2015). В память церкви Бориса и Глеба у Арбатских ворот поставили и часовню, и памятный знак (1997), правда, слишком разнесли их друг от друга.
Не менее выразительны открытая каменная кладка, мощение по основаниям стен и прочие способы обозначения, именуемые сигнацией, как это сделано применительно к снесенным церквам Троицы в Полях (в начале 2000-х) и Николы «Большой крест» на Ильинке (в 2019 году). Основание церкви Николы в Столпах XVII века в Малом Златоустинском переулке даже музеефицированно – застеклено в 2018 году, на чем настаивал Архнадзор.
Все перечисленные подходы хорошо сочетаются между собой. И только новое строительство на месте церкви исключает их. Можно, конечно, повесить памятную табличку, но прецеденты в отношении новопостроенных зданий не припоминаются. Неудивительно: табличка будет восприниматься как обличение причастных к вандализму.
По существу, застройка церковных мест является продолжением политики советского времени, нацеленной на стирание исторической и духовной памяти в угоду сиюминутным целям. Тогда это была борьба с религией, теперь же это погоня за большими деньгами. Кандидатам на пост мэра Москвы на выборах 2023 года стоило бы высказаться по этому вопросу, чтобы все неравнодушные к историческому и духовному наследию столицы смогли сделать правильный выбор. Притом желательно не ограничиваться словами, а принимать правовые меры, защищающие места утраченных храмов.
Возвращаясь к теме застройки территории бывшего Крестовоздвиженского монастыря, отметим, что любой застройщик, осваивающий земли святынь, должен что-то привнести в память об этом месте, а не ограничиваться благоустройством, как в обычном спальном районе.
Записи
