Утро в виду Чебоксар
Небоскреб – это баланс честолюбия, экономики и агрессии
Константин Михайлов
На этой неделе Москва занята небоскребом маститого архитектора Сергея Скуратова, которым он хочет дополнить знаменитый комплекс Центросоюза Ле Корбюзье на проспекте Сахарова. Рядом с единственной московской постройкой мастера есть место, которое кажется современному российскому архитектору пустым, и он смело проектирует на нем свою стеклянную башню в нескольких вариантах: высотой 125, 150, 175 и 200 метров.
На самом деле это место занято двумя историческими домами рубежа XIX–XX веков, но это современным российским зодчим, за редким исключением, не кажется препятствием. Они так воспитаны, они так обучены, они так чувствуют традицию, которую представляют в современности: творческий человек не должен ждать милостей ни от природной, ни от исторической среды. А поставить свой небоскреб внутри Садового кольца, да еще и нарастить его высоту, невзирая ни на какие ограничения – это вызов, который надо преодолеть.
На предполагаемом месте небоскреба есть установленное городскими властями высотное ограничение – 58 метров. Для исторического города и многочисленных архитектурных памятников округи – а здесь ведь не только Ле Корбюзье, но и несколько великолепных классических городских усадеб XVIII–XIX веков – это высота чрезмерная, непомерная, угнетающая историческую городскую ткань. Но в интервью порталу «Архи.ру», которое иллюстрируют проектные эскизы небоскреба, Сергей Скуратов о соответствии даже такому ограничению отзывается с плохо скрываемым пренебрежением: «Да, я попросил коллег в бюро нарисовать, как это могло бы выглядеть. ДКН (Департамент культурного наследия Москвы – КМ.) готов его утвердить, но мне этот вариант не нравится, и даже если его утвердят, я его строить не буду».
При этом Сергей Скуратов, нужно отдать ему должное, не пытается прикрыться интересами заказчиков, якобы диктующих волю архитектору, как это делают многие его коллеги. Нет, все наоборот – небоскреб здесь «диктует» архитектор:
«Заказчик пришел с задачей построить всего лишь 16 000 м2 наземных площадей на месте двух очень ветхих рядовых домов начала XX века. Башню предложил я, и я уверен, что она уместна и даже нужна – она зафиксирует место, станет ориентиром».
«Человеку нужны в городе вертикали, они размечают пространство, и на них можно взобраться, увидеть все вокруг. В Москве было сорок сороков церквей с колокольнями, потом появились высотки – что-то я не читал, чтобы тогда кто-то возмущался… А теперь мы все ими любуемся».
Это, кстати, весьма показательный пассаж. Во-первых, если бы архитектор читал внимательнее, то он мог бы узнать, что против строительства, например, высотки на Котельнической набережной пыталась возражать тогдашняя московская охрана памятников – ведь памятники архитектуры Швивой горки оказывались на ее задворках. Но от нее, как водится, просто отмахнулись. А во-вторых, архитектор смело, не дожидаясь признания потомков, ставит себя и свое детище в один ряд с великими предшественниками, с московскими высотками и их строителями. Впрочем, в случае с Сергеем Скуратовым это как раз не удивляет. Помнится, в 2010 году, когда московские власти осмелились заговорить о сносе построенных вопреки высотным ограничениям нескольких этажей другого его известного небоскреба, на Мосфильмовской улице – архитектор заявил, что «это все равно, что снести Кремль».
Ну да дело не в том, не в творческой личности.
Проект небоскреба над творением Ле Корбюзье на самом деле обсуждается в столичных коридорах власти уже как минимум несколько лет. Если бы, не дай Бог, мэром этого города был ваш покорный слуга, то он бы в самом начале этих обсуждений предложил архитектору отступить с подобным проектом от исторического центра километров на десять, а лучше на пятнадцать. С одним простым резоном: не должна стеклянная башня возвышаться над творениями Баженова, Казакова и Ле Корбюзье, по определению не должна. Видимо, поэтому я и не мэр этого города.
И обсуждения идут. Вот как рассказывает об этом сам Сергей Скуратов:
«Идея нравится мэру и главному архитектору города Сергею Кузнецову. Но все боятся прецедента… Я уверен, что надо не цепляться за прецедент, а рассматривать конкретные случаи и предложения. Говорят: если тут разрешить, все начнут строить башни в центре. Но кто такие все? Пусть спроектируют хороший небоскреб, подходящий к своему месту…»
И далее – краеугольный пункт: «Есть, конечно, люди, которые хотят, чтобы ничего не менялось вообще. Но тогда – что останется от нашего времени? Сплошные компромиссы? Не стоит превращать в священную корову пространство города, которое и так все время меняется – надо делать так, чтобы изменения были к лучшему».
Это философия агрессии, только слегка замаскированной. «Что останется от нашего времени» – следует читать: «почему мне/нам не дают поставить здесь наш небоскреб?» Пространство города и священная корова – это про ограничения, охранные зоны и законы о наследии. Заметим, свое детище, свое творение, ценно и практически священно (тронуть его – «все равно что снести Кремль»). А вот пространство исторического города отнюдь не священно, его тронуть очень даже можно и нужно.
Водораздел между архитектором и градозащитниками здесь не в различных оценках ценности двух исторических домов или панорам в окрестностях Мясницкой улицы. Водораздел здесь прост: ты ведешь себя на исторической земле, среди исторической застройки как исконный ее житель и обитатель – или же как завоеватель.
Завоеватели всегда стремятся оставить видимый издалека знак на завоеванной территории.
Грубо говоря, им нужно ее пометить, чтобы завоевание стало публично признанным актом. Мягко говоря – отметить, с теми же самыми целями.
И этот знак должен господствовать над всеми прочими.
Именно из этих соображений, я уверен, в панораму исторического Санкт-Петербурга десять лет назад пытались воткнуть небоскреб на Охте. Слава богу, исторический центр Санкт-Петербурга уже был тогда объявлен объектом Всемирного наследия ЮНЕСКО, и это его хотя бы частично спасло: небоскреб удалось отодвинуть на Лахту.
Исторический центр Москвы не имеет не то что международного, но даже и национального единого охранного статуса. Он не удостоен даже звания «исторического поселения», в отличие от двух десятков городов в одной только Московской области.
Легко понять, почему – иначе в нем нельзя было бы проектировать небоскребы.
Завоеватели, «хозяева жизни», тоже нуждаются в высотных знаках, увековечивающих их достижения. Об этом, кстати, мельком говорит сам архитектор Скуратов, отмечая, что небоскребы «связаны с появлением класса или прослойки людей, которые хотят «жить над всеми»».
Пока такие люди не перевелись, не переведутся и желающие небоскребить в историческом центре Москвы. В Северном Бутове или Южном Дегунине, где им никто и слова против не скажет, не так интересно.
Поэтому формулу, вынесенную в заголовок интервью Сергея Скуратова («Небоскреб – это баланс технологий, экономики и эстетики»), мы можем перефразировать, причем без потери смысла.
Небоскреб в историческом центре Москвы – это баланс честолюбия, экономики и агрессии.
Да впрочем, отнюдь не только в центре Москвы.
В те же дни, когда в столице любовались рендерами небоскреба на проспекте Сахарова, в волжском городе Чебоксары обсуждали проект строительства в речном порту, т.е. в близком соседстве с остатками разрушенного и затопленного в начале 1980-х годов исторического центра, сразу трех небоскребов.
На градостроительном совете слово горожанам и представителям общественности не дали, пояснив, что обсуждать пока будут только профессионалы.
Заезжий столичный автор концепции говорил, что Чебоксары не имеют яркой идентичности и своего лица, а небоскребы станут его визитной карточкой. Четыре века истории Чебоксар, таким образом, предложено было «обнулить». Архитекторы говорили, что при виде такого проекта у них «создалось настроение», а «в голове сразу зароились новые идеи». Другие архитекторы возражали: нужно оставить «в покое центр и историческую часть», а новостройки «убьют» не только панорамные виды, но и два расположенных рядом храма – объекты культурного наследия федерального значения. Еще напомнили, что вообще-то на месте проектируемых небоскребов действует высотный регламент всего в 20 метров, о котором почему-то никто не говорит.
Нам-то понятно, почему: регламенты – для слабаков и любителей компромиссов.
Но в отличие от Москвы, представитель чебоксарской мэрии заявил, что она такое не согласует. В Москве власти сообщили, что проект 150-метрового небоскреба на проспекте Сахарова официально пока не представлен и не рассматривается.
То есть не потому проект не рассматривается, что в исторической Москве такое публичное ее изнасилование невозможно, а потому, что пока не представлен.
В общем, как сказано классиками-юмористами, утро застало концессионеров в виду Чебоксар.
Материал опубликован на портале «С–Т–О–Л» и на сайте «Хранители наследия«.
Досье. Участок по проспекту Академика Сахарова (адрес по Мясницкой ул. – вл. 41, стр. 6, 7), примыкающий к территории Дома Центросоюза, был передан инвестору еще в 2005 г. Согласно контракту между Долгоруковской квартирно-эксплуатационной частью Министерства обороны РФ и ООО «Астин-Ком», находящиеся на участке жилые дома 1897 г. постройки должны были сноситься ради строительства бизнес-центра с подземным паркингом. Тогда освоение участка и снос не состоялись, а права инвестора со временем перешли к ООО «ФИН.КОМ». Возможно, новому строительству помешал статус территории, входящей в объединенную охранную зону объектов культурного наследия № 61.
Чтобы преодолеть это препятствие, в 2015 г. мастерская № 20 «Моспроекта-2» изготовила по заказу инвестора «Проект единой охранной зоны № 61, особых режимов использования земель и требований к градостроительным регламентам в границах данной зоны». Этим проектом интересующий заказчика участок вырезался из охранной зоны; тем самым на нем легализовалось высотное строительство. Проект был одобрен аттестованными государственными экспертами Т.П. Кудрявцевой, А.А. Никифоровым и Э.А. Шевченко, не нашедшими в высотном строительстве бок о бок со всемирно известным памятником конструктивизма каких-либо нарушений законодательства об охране наследия.
После этого в Правила землепользования и застройки (ПЗЗ) Москвы по решению Градостроительно-земельной комиссии (ГЗК), возглавляемой мэром Москвы, были внесены для этого участка параметры допустимой застройки с плотностью 58900 кв.м/га и предельной высотой 58 м.
Президент парижского Фонда Ле Корбюзье Антуан Пикон в 2017 году направил мэру Москвы Сергею Собянину и министру культуры РФ Владимиру Мединскому письмо, в котором заявил:
«Реализация этого проекта оказала бы крайне пагубное влияние на ближайшее окружение здания Центросоюза, притом что оно строилось с учетом сохранения существовавшей на момент строительства застройки…
Я хотел бы выразить Вам глубокую озабоченность Фонда Ле Корбюзье возможностью реализации данного проекта… Сегодня, когда ценность архитектурного наследия Ле Корбюзье получает признание ЮНЕСКО, мы находим весьма прискорбным тот факт, что защитный режим одного из важнейших его произведений, и единственного в России, не распространяется на два исторических здания, оттеняющих его масштаб и его значимость в городском ландшафте»
Записи
4 комментария