Новых памятников не будет?
В Москве прекратилось выявление новых памятников. 15 мая 2019 года стал последним днем, когда было отмечено новое внесение в список выявленных объектов культурного наследия.
Как происходит работа над появлением нового памятника? По российскому законодательству любое физическое или юридическое лицо может обратиться с заявлением по установленному образцу в Департамент культурного наследия (ДКН) с просьбой рассмотреть тот или иной объект в качестве возможного памятника.
Вот как сам глава Департамента А.А. Емельянов говорил об этом в интервью 2017 года: «Любой москвич может подать заявление в наш департамент о признании здания объектом культурного наследия. Заявление не требует проведения основательных историко-культурных и архивных исследований, достаточно перечислить важные вехи, связанные с домом-кандидатом, указать предполагаемую дату его постройки и приложить фотографии. Заявление будет зарегистрировано у нас, после чего мы должны будем провести экспертизу здания с привлечением независимых экспертов Научно-методического совета при Мосгорнаследии. В нем около 50 экспертов: почетные реставраторы, архитекторы, историки, искусствоведы. По итогам экспертизы в течение 90 дней будет принято решение о включении или невключении здания в список объектов культурного наследия».
Но с 2019 года Департамент практически перестал регистрировать заявки, блокируя таким образом их прием, ссылаясь на формальные причины. Претензии пытаются обосновать несоответствием двум Приказам: Приказу ДКН от 14 октября 2015 г. № 217 и Приказу Минкульта РФ от 2 июля 2015 г № 1905. В них говорится об утвержденной форме заявления и о том, что оно должно содержать актуальные и достоверные сведения об объекте. Как принято во всем научном мире, в исследовании указываются источники, с которыми работал автор. Они оформляются по тем же правилам, что и в научных статьях журналов, индексированных в Российском индексе научного цитирования или перечне ВАК. Также автор должен приложить копии материалов, непосредственно относящихся к делу.
До 2019 года интерпретация этих приказов была именно такова. Но неожиданно она резко изменилась. В отписках ДКН стало говориться о неполноте приложенных материалов и об их недоказанной достоверности. Оказалось, что удовлетворить ДКН в «полноте» и «достоверности» почти невозможно.
В тех же случаях, когда заявления принимались к рассмотрению, по ним всегда выносилось отрицательное решение.
Представляем рассказы самих исследователей, столкнувшихся с этой проблемой.
Отказы «по форме»
Анастасия Соловьева
Дом с лампочкой на 2-й Парковой, 18, построен в 1951 г. по проекту Г.Я. Чалтыкьяна.
Невозможно передать радостные чувства исследователя, когда долгая работа в архиве вознаграждается неожиданным открытием. В архитектурном музее им. Щусева хранятся фотографии с изображением фрагментов здания. Они безадресны, но с подписанным авторством: «Жилой дом в Измайлово. Чалтыкьян Г.Я. 1951 г. Фото Грановского». Житель Измайлова сразу узнает характерные лоджии, фронтон с вазонами и картуш с лампочкой над подъездом. Это Дом с лампочкой в Измайлове на 2-й Парковой ул., 18, единственный трехэтажный дом в этом квартале и один из самых примечательных во всем Измайлове. А над подъездом в картуше помещено изображение лампочки, символ Электрозавода, предприятия, построившего этот дом для своих сотрудников. Там же, в картуше, стоит и год постройки «1951».
Очевидно, что автором этого дома должен был быть выдающийся архитектор. Но его имя, как и большинство имен архитекторов послевоенного Измайлова, долгое время было неизвестно. И вот, благодаря найденным материалам, его имя открылось. Им оказался ведущий советский архитектор Георгий Яковлевич Чалтыкьян. В это время он работал главным архитектором Первомайского района. И недалеко от Дома с лампочкой на Измайловской площади находится его же творение, Дом культуры строителей, признанный объект культурного наследия.
Большая благодарность потомкам Г.Я. Чалтыкьяна, которые предоставили еще две фотографии из семейного архива, снятые самим архитектором. Они позволяют убедиться в прекрасной сохранности как всего облика здания, так и его частностей. На тот момент (весна 2019 года) даже столярное заполнение полуциркульных окон с рисунком полусолнца было первоначальным. Многое сохранилось и внутри здания: деревянные филенчатые двери с армированным стеклом, деревянные перила лестниц с ажурной решеткой, рисунок которых повторяет ограждения балконов, массивные чугунные радиаторы.
Словом, дом был идеальным кандидатом в выявленные памятники.
Регистрацию заявки на включение дома в перечень выявленных памятников по формальным причинам отклоняли три раза. Причины отказа обескураживают: «В приведенных Вами материалах относительно архитектора Г.Я. Чалтыкьяна нет документов, которые подтверждали бы, что он является автором проекта здания по адресу: 2-я Парковая ул., д. 18… Также Вами не приведено документов, которые подтверждали бы время создания указанного Объекта (в Вашем заявлении он датирован 1951 г.)».
Кажется, сам Чалтыкьян не смог бы доказать свое авторство, материалы из его архива уже отклонены.
Не все знают, в чем состоит работа над заявкой. Это настоящее научное исследование, которому посвящается не один месяц, а иногда и годы. В него входят история здания, архитектурное описание, биографии людей, исторические события, имевшие здесь место, автор заявки доказывает, что это интереснейший и важнейший для сохранения объект. Прилагаются карты, чертежи, планы, фотографии как современные, так и старые, список источников, архивных документов. За каждым реестровым памятником стоит конкретный человек, но его имя никогда не будет значиться ни в одном документе. Это чистый акт бескорыстия!
В настоящее время над Домом с лампочкой поработал капремонт. В результате все полуциркульные окна заменены на унылый пластик, деревянные филенчатые двери на серые металлические тюремного образца, чугунные радиаторы на помойке, в некоторых подъездах пострадала и плитка. Замыслу Чалтыкьяна, подлинности наследия нанесен непоправимый ущерб. И очень сложно избавиться от мысли, что у Департамента, охраняющего наследие нашего города, была возможность этому воспрепятствовать. Но он этой возможностью пренебрег.
Юлия Дмитрюкова
Изба на Масловке, Верхняя Масловка ул., д. 18, построена в 1913 г. по проекту Г.А. Кайзера.
Этот бревенчатый дом известен под народным названием «Изба на Масловке». Вероятно, это последняя сохранившаяся деревянная дача Петровского парка. Долгое время считалось, что дом этот был построен купцом Николаем Павловичем Малютиным (1852-1907) специально для своей возлюбленной Анны Гильбих. Но благодаря архивным документам и обнаруженной купчей на покупку владения удалось установить его подлинную историю.
Потомственная почетная гражданка Анне Адольфовне Гильбих купила это владение в 1912 году и тут же начала его перестраивать. В настоящее время практически все постройки усадьбы Гильбих: бревенчатый главный дом «Изба», конюшни, дом для конюхов и каретный сарай — в том или ином виде сохранились. Это цельный ансамбль дореволюционного дачного владения, построенного, по проекту известного московского зодчего Г.А. Кайзера.
C 28 ноября 2019 по 16 января 2020 года я подала в ДКН три варианта заявления о включении объекта по адресу ул. Верхняя Масловка, д.18, в Единый реестр объектов культурного наследия Российской Федерации. Все они были отклонены как не соответствующие требованиям Приказа Мосгорнаследия №217 от 14.10.2015:
• в первом ответе ДКН указывалось, что к заявлению должны быть приложены все указанные в тексте документы и материалы (это требование было выполнено во втором варианте заявки);
• во втором ответе ДКН появилось новое замечание: в списке источников указан перечень архивных документов с указанием шифра данных фонда Центрального государственного исторического архива (ЦГИА) г. Москвы, при этом на изображении самих документов шифры ЦГИА отсутствуют. Также перестала быть актуальной фотосъемка (это замечание было учтено в третьем варианте заявки);
• в третьем ответе ДКН необходимость шифров ЦГИА дополняется новым требованием: наличием отметок о копировании, архивных номеров и штампов. Также появились два новых замечания: к самой аббревиатуре «ЦГИА г. Москвы»: мол, с 2013 года архив именуется «ЦГА г. Москвы, Отдел хранения документов до 1917 г.» (но, позвольте, не сам ли ДКН использовал в прошлом ответе эту аббревиатуру?). И — финальное: все исторические сведения, взятые из литературы (которую, как мы помним, в первом ответе требовалось приложить), «не имеют документальных подтверждений (архивные документы, научные публикации, фотографии)».
Таким образом, любые историко-культурные сведения, опубликованные в литературе (в т. ч. мемуарной), не имеют для Департамента культурного наследия никакой силы.
У меня есть основания полагать, что появление в каждом следующем ответе новых формальных замечаний вызвано нежеланием чиновников ДКН принимать к рассмотрению данный объект. Также важно подчеркнуть, что по закону заявление на включение в реестр может подаваться любыми гражданами Российской Федерации, которые в большинстве случаев не являются профессионалами по работе с архивными и государственными документами. Уточнение сведений, приведение их в соответствие с нормативно-правовой базой — дело специалиста, осуществляющего Государственную историко-культурную экспертизу, но никак не автора заявки.
Арендатором «Избы» являются АНО «Центр ремесел», Департамент имущества Москвы уже не раз подавал на них в Арбитражный суд с целью выселения из здания. Невозможно установить, связаны ли каким-то образом отказы ДКН с планами московских властей по выселению арендатора и распоряжению зданием по своему усмотрению. Замечу лишь, что участок на Верхней Масловке — безусловно, лакомый кусок для московского стройкомплекса. И судьба последней деревянной дачи Петровского парка находится в руках ДКН.
Сергей Калинчев
Жилой дом у Покровских ворот, ул. Покровка, д. 20/1, построен в 1936 г. по проекту Л.З. Чериковера.
Лазарь Чериковер выполнил проект в новом для середины 1930-х годов в СССР стиле постконструктивизм. Вся композиция строения производит впечатление крепостной стены, над которой возвышается центральная часть («башня»). Декор детально проработан. Так, рисунок ограждений фасадных балконов перекликается с узорами ограждений лестниц в подъездах, въездных ворот и калиток. Во всём доме пока ещё сохранены двойные рамы окон лестничных клеток, дубовые двойные парадные двери сохранили первоначальное остекление.
Среди жильцов «Жилого дома у Покровских ворот» много исторических личностей: герой Советского Союза полковник А.Г. Тимощенко; генерал П.А. Артемьев, командовавший Парадом на Красной площади 7 ноября 1941 года, организовывавший парад Победы и отвечавший за оборону Москвы в годы ВОВ; народный художник России М. М. Курилко-Рюмин и многие другие.
Но если с прошлым дома всё ясно, то с будущим не всё так просто. Оно под угрозой. Уже скоро год как разворачивается эпопея с Департаментом культурного наследия, который под разными фиктивными предлогами не хочет принимать к рассмотрению заявку о внесении дома в единый государственный реестр объектов культурного наследия. Несмотря на то что ряд ведущих архитекторов, историков архитектуры поддерживают заявку письмами в адрес ДКН, Департамент из раза в раз отказывает в её приёме. То фотографии двухмесячной давности не являются актуальными, то надо приложить ксерокс разделов из использованной литературы, то надо заверять в архивах используемые документы о доме, и как апофеоз – не представлены доказательства, что командование легендарным Парадом 7 ноября 1941 г. на Красной площади является значимым событием для страны.
Из всего ясно, что у ДКН принципиальная позиция не ставить «Жилой дом у Покровских ворот» на охрану. Письма депутатам Госдумы, сенаторам, в прокуратуру, в Минюст благополучно пересылаются в ДКН, который отписывается, мол, мы бы и рады принять, но заявка у вас не оформлена.
Савелий Рожков
Сетунское земское начальное училище, Сафоновская ул., 13, построено в 1909 г. по проекту П.М. Игнатова. Снова троекратный отказ «по форме».
Редкое упорство и изобретательность проявили сотрудники ДКН, чтобы отказаться принять к рассмотрению заявление о наделении статусом ОКН бывшего Сетунского земского начального училища, сохранившегося в Можайском районе Москвы.
Двухэтажное здание этого училища, расположенное на улице Сафоновской, 13, издали похоже на красно-белый кирпичный терем, загадочным образом оказавшийся среди брежневской и постсоветской высотной застройки. Сложная объемная композиция из одно- и двухэтажных крыльев, над которыми возвышаются две башни, украшенные белыми поребриками, ушастыми наличниками, нишками и прочим мелким узорочьем. На самом деле, это характерный образчик краснокирпичного стиля начала ХХ века. Пройдя по Сафоновской до Можайского шоссе, можно найти и другие постройки прошлых эпох. Все это – остатки города Кунцево и предшествовавших ему поселков Новое Кунцево и Сетунь.
Училище было построено в 1909 году по типовому проекту техника строительного отдела Московской уездной земской управы Петра Михайловича Игнатова, созданному в рамках программы введения всеобщего начального бесплатного обучения в Российской империи, разработанной III Государственной думой. Из более чем пятидесяти училищ, появившихся в Московском уезде в течение 10 лет, три были построены по этому проекту (в Сетуни, с. Садовниках вблизи Коломенского и с. Ново-Дмитровском близ Химок). Они оказались уникальными примерами воплощения редкого типа трехкомплектной школы, существовавшего на первом этапе программы.
В этой уникальности и состоит особая ценность Сетунского училища, превосходящая его архитектурные достоинства. В настоящее время сельских и поселковых школьных знаний в Москве почти не осталось. Они повсеместно сносились при индустриальной жилищной застройке земель бывшего Подмосковья во второй половине XX века. И только на территории Московской области, куда не добралась высотная застройка, их еще можно встретить. Некоторые из них до сих пор выполняют свою первоначальную функцию.
Сетунское училище функционировало в качестве школы до 1960-х годов. Затем здесь была больница, а с 2000 г. бывшее здание училища пустует. Несмотря на это, оно прекрасно сохранилось. Кирпичные стены и весь фасадный декор, бетонные по швеллерам лестницы и деревянные перекрытия – все осталось в том виде, в каком было 110 лет назад. Здание обнесено забором, охраняется ЧОПом и время от времени ремонтируется. Несомненно: училище, стоявшее у истоков современной всеобщей сети школьного образования и, по-видимому, старейшее в Западном административном округе Москвы сохранившееся школьное здание, заслуживает того, чтобы быть признанным памятником истории и культуры и поставленным под охрану государства.
В апреле 2020 года в Департамент культурного наследия Москвы мною было направлено заявление о включении здания училища в единый государственный реестр объектов культурного наследия. Обстоятельная заявка, на которую ее автор потратил год работы в архивах и библиотеках. К ней были приложены чертежи училища из изданного в 1910 году «Альбома школьных зданий» и чертеж местности из собрания Исторического архива г. Москвы.
Через неделю я с удивлением узнал, что заявление не было принято к рассмотрению по формальным основаниям. Чиновник ДКН, сославшись на приказ Мосгорнаследия № 217 от 14.10.2015 «Об утверждении форм заявлений о включении объекта … в единый госреестр ОКН», ответил, что в заявлении нет копий материалов источников, по которым написано заявление.
На самом деле, материалы к заявлению приложены были, но не все. И упомянутый приказ Мосгорнаследия вовсе не требует этого.
Заявитель вправе приложить тот материал, который посчитает нужным подтвердить, а все остальное указать в списке источников. Именно так сотрудники ДКН понимали этот пункт приказа до 2019 года. Ранее автор подавал заявления на другие объекты по установленной этим приказом форме, и ДКН принимал их к рассмотрению, довольствуясь библиографическим списком и не требуя подкреплять копиями источников. Новое расширительное толкование приказа преследует единственную цель: затруднить гражданам подачу заявлений. Не устроило сотрудников ДКН и то, что фотофиксация здания училища была сделана за 3 месяца до подачи заявления. Такие фотографии, по их мнению, «не могут рассматриваться как актуальные и передающие современное состояние Объекта».
Дождавшись окончания режима изоляции, автор заявки отправился в Ленинскую библиотеку и скопировал 70 страниц статей из «Журнала Московского уездного земского собрания», «Вопросов народного образования» и других, на которые ссылался в заявлении, сделал новые фотографии здания, и в тот же день отправил новую заявку в электронную приемную ДКН. И снова получил отказ принять ее по формальным причинам. На этот раз департамент не устроило наличие в библиографическом списке трех ссылок на электронные ресурсы. По-видимому, сотрудники ДКН не умеют их открывать.
Пришлось заявителю идти в библиотеку, копировать эти статьи с бумажных оригиналов и в третий раз отправлять заявление, снабдив его самыми свежими фотографиями. Но и на этот раз автор получил отказ принять заявление к рассмотрению по существу по формальным причинам. В этот раз сотрудникам ДКН пришлось проявить изрядную изобретательность, чтобы найти за что зацепиться, но они нашли. Оказалось, что требование приказа № 217 автором заявления хотя и были выполнены, но не полностью: сотрудники департамента обнаружили, что в статье из «Большой русской биографической энциклопедии», использованной в заявлении, тоже есть ссылка на архивные источники из Государственного исторического архива г. Москвы и Российского государственного архива литературы и искусства, и потребовали скопировать и их тоже. Их не смутило, что это ссылки не автора заявления, а авторов «Энциклопедии».
Зато был найден гениальный ход, не оставляющий заявителю никаких шансов. Ведь таких ссылок второго порядка в использованных в заявлении статьях – несколько десятков. А если учитывать ссылки третьего, четвертого и далее порядков, то число требующих подтверждения «документов и материалов» становится бесконечным, а поставленная автору заявления задача – невыполнимой. Но этого сотрудникам ДКН показалось мало, они заметили, что в «Альбоме школьных зданий» 1910 года издания техник П.М. Игнатов указан автором фасадов к проектам школ, но на планах и разрезах его имени нет. Отсюда был сделан вывод, что он не может считаться автором проекта, и, значит, приведенные в заявлении сведения «в полном объеме документами и материалами не подтверждены». Чтобы закрепить свою победу, они заявили, что отсутствие на копии чертежа из Исторического архива Москвы отметок о копировании делает его недостоверным источником. Прекрасно зная при этом, что Архив в настоящее время отказывается делать копии любых материалов, связанных с недвижимостью, без разрешения собственника – что делает данную задачу практически невыполнимой.
Анастасия Сивицкая
Жилой дом в Скатертном переулке, 21, построен в 1920-х гг. по проекту Г. Олтаржевского.
В 2019 году меня заинтересовал двухэтажный дом в Скатертном переулке, 21. Я поняла, что каждый жилой дом может быть произведением искусства: этот, например, проработан в мельчайших деталях и тщательно исполнен, что редкость для домов советского времени. В самом деле, обычно такие компактные здания, тем более в бывшей Поварской слободе, говорят о дореволюционном происхождении, о дворянских корнях. Этот дом был заманчив другим: скромным фасадом с умеренным декором, на границе классики и конструктивизма; фантастическим приусадебным двором, разной величины окнами и фигурной деревянной ручкой одного из подъездов.
На самом деле, подъездов, при наличии трех разных входов с улицы, здесь нет. Мне открыла дверь одна из жилиц, и даже не заходя далеко, я очутилась в прихожей, какие бывают в деревенском доме. Я знала, что архитектором дома считался И. Машков, но моя новая знакомая дала подсказку, где найти фамилию настоящего архитектора. Им оказался Георгий Олтаржевский, старший брат более знаменитого Олтаржевского, Вячеслава. Через некоторое время мои усилия дополнил участник Архнадзора Павел Акаев, и дом захотелось заявить на охрану.
Наши исследования вылились в интереснейшее знакомство еще с одной семьей. Мы узнали о существовании в 1920-е годы кооператива «Квартирхозяин», превратившегося в «Советского работника», и познакомились с планировкой двухэтажных квартир коттеджного типа. План дома соответствовал элегантному и экономичному направлению 1920-х гг. строительства небольших домов и вписывался в концепцию «города-сада». Дом связан и с трагической историей XX в., многие его жильцы были арестованы.
При подготовке заявки, в которой приходилось вникать в вещи, в которые я в обычной жизни не вникаю: планировка квартиры, фурнитура, герардова кладка, система отопления — меня консультировали опытные коллеги. Был подготовлен выверенный текст с большим количеством фотографий. Но после того как заявка была принята в работу, я, не дождавшись результатов, записалась на прием в ДКН, на котором мне дали понять, что и отказывать в выявлении прямо не хотят, и выявлять тоже пока не хотят, и предложили подать годика через три.
Кстати, поскольку указанная фамилия архитектора (со ссылкой на достоверные данные) не соответствовала фамилии, указанной в имеющемся исследовании, мой текст оказался непроходным. Я забрала заявку, но волнение за дом, не имеющий заслуженного статуса памятника, не покидает меня. Я чувствую необходимость продолжить исследование, выйти на персональные архивы и другие материалы.
P.S. До начала 1990-х гг. дом имел ограду с отступом по «красной линии» переулка от границы прежнего (дворянского) домовладения. Хорошо бы оградку вернуть!
Отказы «по содержанию»
Тем не менее за последние полтора года было несколько случаев удачного прохождения этапа подачи заявки. Такую «лояльность» Департамента можно объяснить разными причинами: слишком известным именем архитектора заявленного объекта или древностью здания, а то и скандалом вокруг проекта реконструкции. Но в этих случаях потенциальный памятник получал отказ уже в выявлении. Не по форме, а по сути.
Повторим: в результате политики ДКН за прошедшие полтора года в Москве не было выявлено ни одного памятника. Для примера, за тот же период в Санкт-Петербурге выявили 15 ОКН. Среди них не только здания, но и достопримечательное место и культурный слой. В древнем Пскове за то же время выявлено два ОКН. А вот города помоложе: Воронеж – 1, Курск – 1, Уфа – 2, Череповец – 1 вновь выявленных памятника. В Москве НИ ОДНОГО.
Представляем еще несколько рассказов исследователей о своих объектах.
Никита Ермолаев
Общежитие Императорского московского технического училища в Бригадирском переулке, 14, построено в 1899-1902 гг. по проекту Льва Кекушева.
Сейчас здание принадлежит МГТУ имени Баумана. Постройка хорошо сохранилась, архитектурные достоинства ее очевидны, да и имя архитектора говорит само за себя. Казалось бы, лишь по недосмотру здание до сих пор не обладает охранным статусом. Я решил устранить это недоразумение и направил в Мосгорнаследие заявление о включении дома в реестр памятников. В составлении заявления мне фактически помог сам департамент: подробное описание истории и архитектуры здания опубликовано им в пышном юбилейном томе, вышедшем в 2012 году к 150-летию Кекушева.
Но не тут-то было. Спустя более сотни лет Кекушев получил от Мосгорнаследия «неуд» за архитектуру. На официальный статус памятника здание, не претерпевшее значительных внешних изменений и сохранившее ценные элементы интерьера, по мнению чиновников, не тянет.
Хотелось бы спросить у Департамента культурного наследия: неужели и это решение было одобрено Научно-методическим советом при департаменте? Или же Мосгорнаследие просто не хочет вмешиваться в хозяйственную деятельность МГТУ и следить за тем, чтобы памятник не утратил в ходе этой деятельности те самые ценные элементы, ради сохранения которых все и затевалось?
Екатерина Беляева
Холодильник в Жуковом проезде, д. 8, построен в 1916-1920-х гг.
Здание промышленного холодильника в Жуковом проезде до революции 1917 года принадлежало акционерному обществу «Астраханский холодильник». Вероятно, до 1917 года холодильник целиком построен не был, и его достраивала уже новая советская власть, о чем есть упоминания в сборнике декретов 1920-х годов. Обычно промышленные строения отличаются сдержанным декором. Однако это здание с водонапорной башней над одним из фасадов, с намекающим на башенные зубцы карнизом, с круглыми нишами фронтонов, напоминало скорее готический замок. Тщательная проработка декоративных деталей указывала на высокопрофессиональную работу архитектора.
Водонапорная башня сохраняла старое (возможно, первоначальное) столярное заполнение, оригинальную красно-белую окраску. В 1930-е годы прошлого века в здании располагался Холодильник № 2 им. 10-летия Октября, и именно здесь началось промышленное производство советского мороженого (до постройки специализированного комбината в Филях). В связи с тем, что хладокомбинат в Филях был снесен ранее, «замок» в Жуковом проезде, вероятно, являлся единственным в Москве зданием, связанным с советским мороженым, и старейшим хладокомбинатом, его производившим.
Изучением этого здания мы занялись в связи с появившимися планами его реконструкции в 2019 году. Но первоначальный проект застройщика предполагал сохранение исторического здания и его приспособление к новой функции, поэтому заявка в ДКН о включении в список объектов культурного наследия не подавалась. Однако в 2020 году собственник неожиданно изменил проект, теперь здание должны были снести. В связи с этим в сентябре 2020 года в Департамент было подано заявление о включении здания холодильника в Жуковом проезде в единый государственный реестр объектов культурного наследия. Это могло бы защитить его от сноса и позволило бы специалистам его исследовать.
Обычно подобные заявления рассматриваются в течение 90 рабочих дней (установленный законом срок). Но отказ по заявлению пришел через 13 рабочих дней. Как за такой срок возможно было понять ценность здания, произвести его всестороннее исследование, чтобы принять обоснованное решение? Было известно (и упомянуто в самом заявлении), что застройщик решил снести историческое здание. Было ли это принято во внимание?
Прошло чуть более недели после публикации приказа ДКН о лишении здания охранного статуса (как здания, обладающего признаками объекта культурного наследия), как девелопер начал его снос. В результате на настоящий момент холодильник почти снесен, а наиболее ценные фасады лежат в виде обломков. Мосгорнаследие, призванное защищать исторические здания и среду, фактически оказалось на одной стороне с компанией-застройщиком, приговорившим здание к сносу.
Заметим, что снос исторического сооружения начался в отсутствие разрешения Объединения административно-технических инспекций (ОАТИ), а также вопреки позиции Москомархитектуры, отказавшей в согласовании проекта со сносом здания.
Не так давно был получен комментарий Мосгорнаследия: был нарушен режим использования участка, при отсутствии согласованного ДКН обязательного раздела, обосновывающего меры по обеспечению сохранности объектов археологического наследия. 5 ноября ДКН направил подрядчику предписание о приостановке работ. Но снос начался в выходные 17-18 октября, активно продолжился 19 октября… По состоянию на 5 ноября здание лишилось трех фасадных стен с оригинальным декором и водонапорной башни.
Игорь Шихов
Городская усадьба князя А.А. Щербатова, арх. В.С. Индейцев, А.П. Попов, Б. Никитская, 50А/5, построена во второй половине XIX в.
Угловой дом на пересечении Скарятинского переулка и Большой Никитской улицы невольно обращает на себя внимание своей “аристократичностью”, которая особенно заметна в контрасте с соседним жилым домом 1920-х гг. (по адресу Б. Никитская, 52, с.1). Перед этим советским домом неожиданно обнаруживается ограда с кованой решеткой, которая, очевидно, заметно старше, что позволяет предположить, что она имеет отношение к угловому дому. Изучение старых планов показало, что оба дома (угловой и следующий), а также еще один в глубине ранее были одним владением, историю которого захотелось исследовать.
Во второй половине XVIII века обширный участок между Большой и Малой Никитскими улицами с восточной границей по Скарятинскому переулку принадлежал Волконским (в 1765 году владелец — князь А.Г. Волконский, в 1802 году — княгиня В.А. Волконская), и его преимущественно деревянная застройка была типична для городской усадьбы: главный дом по красной линии Большой Никитской, жилые флигели по переулку, хозяйственные постройки в глубине и обширный сад. Северная часть владения, выходившая на Малую Никитскую улицу, впоследствии была продана Шаховским. Южная часть владения в 1810-х гг. разделилась на две части, несколько раз меняла владельцев, вновь была объединена в 1880 году, и с тех пор ее границы не менялись; сейчас это общий участок домов 50А/5 и 52 по Б. Никитской улице. А название переулка менялось неоднократно, в документах можно встретить варианты «Скоротинский» (на плане Хотева), «Скорняжный» и др.
Весной 1859 года владение было куплено у губернского секретаря Заборовского князем Александром Алексеевичем Щербатовым и принадлежало ему до самой его смерти в 1902 году. Именно при нем главный дом усадьбы приобрел тот облик, который в значительной мере сохранился до нашего времени. На момент покупки в усадьбе было две каменных постройки: двухэтажный главный дом по Б. Никитской и трехэтажный флигель по переулку. Сразу после приобретения усадьбы А.А. Щербатов объединяет главный дом и флигель в одно здание двухэтажной пристройкой с проездной аркой со стороны переулка.
Проект перестройки владения выполнен архитектором Василием Степановичем Индейцевым, младшим братом художника Дмитрия Степановича Индейцева, автора знаменитой «Панорамы Кремля и Замоскворечья от Тайницкой башни», выполненной в начале 1850-х гг. (и считающейся одной из лучших по степени проработки деталей и достоверности), неоднократно воспроизведенной в литографиях. В 1873 году проекту архитектора Алексея Протогеновича Попова главный дом надстроен третьим этажом, его объем увеличен со стороны Большой Никитской. В 1884 году про его же проекту несколько меняется фасад со стороны переулка (закладывается арка). С тех пор внешний вид здания (на протяжении 135 лет, что уже редкость) не меняется, оно и сейчас выглядит, почти «как при А.А. Щербатове». Единственная заметная утрата — отсутствие фамильного герба в аттике.
Помимо главного дома, сохранилась ещё одна усадебная постройка — бывшие службы и каретный сарай. В конце 1920-х гг. они были надстроены и превращены в жилой дом (современный адрес: Б. Никитская, 52, с. 2), на торцевой стене которого легко угадываются заложенные ворота.
Сам владелец дома — князь А.А. Щербатов — личность для Москвы знаковая. Он окончил юридический факультет Московского университета. 6 января 1850 года поступил в лейб-гвардии Кирасирский Его Величества полк. Участвовал в военных действиях в Крымской войне 1854-1856 гг. в составе Дунайской армии, был контужен при штурме турецкой крепости Силистрии в 1854 году. Награжден орденами Святой Анны 3-й степени и Святого Владимира 4-й степени. В 1857 году оставил военную службу в чине гвардии поручика. С 1859 года — предводитель дворянства Верейского уезда Московской губернии, активно участвовал в деятельности губернского комитета по подготовке крестьянской реформы. За успешное проведение крестьянской реформы в Верейском уезде награжден орденом Святой Анны 2-й степени.
10 апреля 1863 года князь А.А. Щербатов был избран московским городским головой. Это были первые выборы по новым, демократическим правилам, в духе начатых масштабных реформ Александра II. Трудно переоценить значение тех преобразований, которые произошли в городском хозяйстве Москвы за время пребывания князя А.А. Щербатова на этом посту. Под его руководством и при непосредственном участии была приведена в порядок финансовая отчетность, осуществлена ревизия расходов, сделана оценка городской недвижимости, возвращены долги по займам на строительство Арсенала, Большого театра, Триумфальных ворот, которое велось за счет городского бюджета. Было значительно улучшено водоснабжение города: проложен дополнительный водопровод от Ходынских ключей и начато бурение артезианской скважины. В 1865 году начата замена масляного уличного освещения на более современное газовое. В 1868 году на месте деревянного Дорогомиловского моста построен металлический Бородинский мост, сохранившийся до нашего времени.
В 1866 году была открыта Вторая городская больница на Калужской улице, позднее названная именем князя Щербатова (переименована в «Первую градскую»). В 1867 году на городские средства были открыты 5 начальных училищ для девочек на 157 мест и из муниципальных средств начали выделяться пособия для женских и мужских гимназий. В 1867 году были учреждены именные стипендии князя А.А. Щербатова в Московском университете и в Мещанском училище.
18 февраля 1869 князь А.А. Щербатов оставил пост городского главы, но продолжал активную деятельность в городской думе (состоял гласным до 1883 г.) и в земстве. Он был председателем комиссии по созданию первой городской детской больницы Святого Владимира, построенной в 1876 году на средства предпринимателя П.Г. фон Дервиза, членом ещё нескольких комиссий. Вместе с С.И. Прохоровым, владельцем Товарищества Прохоровской Трехгорной мануфактуры, создал приют и богадельню для бедных на Пресне. Был помощником председателя попечительства Арнольдо-Третьяковского училища для глухонемых.
Заслуги князя А.А. Щербатова были по достоинству оценены еще при жизни. Решением Московской городской думы 5 марта 1866 года «за его существенно полезную для столицы деятельность в должности Московского городского головы» князь Щербатов впервые в истории города получил звание «Почетного гражданина Москвы».
Александр Алексеевич Щербатов скончался 5 января 1902 года и похоронен на кладбище Донского монастыря. В память о нем и его заслугах городская дума в районе Пресни в 1913 г. построила дом дешевых квартир имени князя Щербатова. Его именем были названы три городских училища (Пресненское в Барыковском переулке, Рогожское и Лефортовское), амбулатория при детской больнице Св. Владимира.
Дочь А.А. Щербатова, Вера Александровна, вышла замуж за князя Евгения Николаевича Трубецкого. 14 февраля 1890 года (по старому стилю) в доме Щербатовых на Большой Никитской улице родился будущий известный философ, общественный деятель, литератор и публицист Сергей Евгеньевич Трубецкой. Об этом он оставил свидетельство в своих воспоминаниях.
Все эти сведения, подкрепленные историческими фотографиями и архивными планами, были оформлены в виде заявки, которая в мае 2019 года была подана в ДКН и принята к рассмотрению.
Казалось бы, только одной очевидной мемориальной ценности дома достаточно, чтобы признать его памятником.
Но 27 сентября 2019 года ДКН издал приказ №762 «Об отказе во включении объекта, обладающего признаками объекта культурного наследия, расположенного по адресам: г. Москва, ул. Большая Никитская, д. 50А/5, д. 52, стр. 2, в перечень выявленных объектов культурного наследия города Москвы».
На вопрос о причинах отказа был дан ответ, что заявка подана «на ансамбль», но перечисленные в ней здания ансамблем не являются. Про мемориальную ценность дома в ответе ни слова, будто и не жил в нем первый почетный гражданин Москвы.
Особый цинизм в том, что отказ признать памятником дом князя А.А. Щербатова был дан в юбилейный год: в феврале 2019 года исполнилось 190 лет со дня его рождения. Причина отказа совершенно надуманная, да и слово «ансамбль» ни разу в заявке не встречается. Хотя в ней и описаны здания, находящиеся в исторических границах владения, но исключительно «для полноты картины» и обоснования возможных границ территории памятника.
Записи
1 комментарий