В статусе отказано. Массово
В конце ноября – начале декабря 2019 года Департамент культурного наследия Москвы выписал отказы сразу 24 «объектам, обладающим признаками объектов культурного наследия», в обиходной речи — заявленным на охрану памятникам. То есть они не перешли в перечни выявленных и лишились всех степеней защиты.
Ни резонов для таких решений, ни процедур, по которым они принимались, Мосгорнаследие не считает нужным обнародовать. Но результаты поразительны.
Итак, кто же признан «непамятником»?
К примеру, получила отказ усадьба Нарышкиных на Поварской улице, 48. Да, сегодня это самый скромный, притом перестроенный дом на аристократической Поварской; однако перед нами один из адресов Александра Дюма-отца: именно братья Нарышкины, Дмитрий и Константин Павловичи, принимали его в Москве в 1858 году.
Возможно, перестройки послужили поводами еще для трех отказов.
Во-первых, исключен из перечня заявленных корпус старинного Георгиевского монастыря, закрытого еще после войны 1812 года (Большая Дмитровка, 5/6, строение 2). В заявке корпус атрибутирован как Игуменские кельи XVII-XVIII веков. На их восточном фасаде невооруженным глазом виден барочный наличник, обращенный к храмам бывшего монастыря, снесенным уже в советские годы.
Во-вторых, брошен в корзину дом с адресом: Новая Басманная улица, 33, строение 1. Дом, вошедший с именем купца Демида Мещанинова в Альбомы Казакова, альбомы лучших зданий Москвы XVIII века по мнению ее лучшего зодчего. Как могут эклектическая перестройка или советская надстройка служить основанием отказа в охране такому дому?
В-третьих, лишен защиты радикально перестроенный, но по-прежнему узнаваемый Дом бесплатных квартир имени Рахмановой (3-я Сокольническая улица, 5), быть может, лучшая работа мастера Серебряного века Ивана Кондратенко, 1908 год.
По каким законам проводить теперь исследовательские и реставрационные работы на этих несомненных, фактических памятниках? Как раскрывать, хотя бы фрагментарно, первоначальные формы? И на каких законных основаниях защищать эти дома от мелких или крупных посягательств вплоть до сноса?
Похоже, перестройки служат поводом, а не «научным» основанием отказов. Свидетельство тому — отказ в охране Ксеньевскому ремесленному приюту для девочек (Большой Харитоньевский переулок, 22/1), вполне сохранившему первоначальный облик по проекту выдающегося мастера «кирпичного стиля» Максимилиана Геппенера.
Отказано в охране и стильным доходным домам эпохи модерна: дому Семеновой работы Владимира Шервуда-младшего (1-я Брестская, 62)
и дому Мотылева (Земляной Вал, 6, одна из двух московских работ архитектора Петра Розанова).
Можно поспорить об архитектурных достоинствах следующих «отказников»: дома на Полянском рынке (Большая Полянка, 26; скругленный угол, пилястровый портик, XVIII век)
или усадебного дома на Кудринской площади (Большая Никитская, 62, строение 3, угол Садового, пышный фасад, XIX век).
Очевидна, однако, их важнейшая градостроительная роль. По нашим сведениям, первый из этих домов получил положительную экспертизу по «старому» порядку (до 2015 года «заявленные» объекты проходили государственную историко-культурную экспертизу); в таком случае департамент с ней не согласился.
Нам известно лишь об одной «старой» (то есть принятой согласно редакции закона до 2015 года) отрицательной экспертизе объектов нынешнего перечня. Некто рекомендовал отказать в охране Троицкой домовой церкви Александровского отделения Ермаковской богадельни в Сокольниках (1875, 1899 годы; улица Короленко, 2, корпус 8). Что и произошло теперь, хотя церковь не утрачена, а только лишилась главы. Отказ церковному зданию в наше время – вопиющий случай.
К этому печальному ряду по существу примыкает более ранний, октябрьский отказ в охране Северному вестибюлю станции метро «Красные Ворота», встроенному в высотное здание на одноименной площади, работы Алексея Душкина (1954 год). Реконструкция здесь уже прошла, то есть охранный статус никак не помешал бы Метрополитену. Объяснить отказ научными соображениями невозможно, особенно учитывая, что на охране стоят и высотка, и сама подземная станция работы Ивана Фомина, и ее противоположный вестибюль работы Николая Ладовского. На опорном плане видно, что вестибюль метро вырезан из высотки-памятника по контуру. Но даже охранная доска упоминает все части станции.
И только в пяти случаях причина отказов очевидна: этих объектов уже физически не существует. Ведь заявки могли лежать десятилетиями.
Например, на Федоскинской улице, 12, в бывшем поселке Лосиноостровский, до середины 1980-х годов сохранялось Убежище фельдшериц с Никольской церковью работы видного архитектора Серебряного века Карла Гиппиуса. Незаметная утрата этого храма была последней из советских в Москве. Можно допустить существование заявки четвертьвековой давности, пытавшейся защитить его. На этом месте автосервис.
Но в остальном вал отказов похож на предновогодний аврал, сбрасывание долгов.
Общественное движение «Архнадзор» заявляет, что процедура принятия госорганами охраны памятников решений по заявлениям о выявлении объектов культурного наследия должна быть прозрачной и гласной. Причины и мотивы для отказов в охранном статусе должны публиковаться, как и протоколы соответствующих экспертных или рабочих комиссий.
Архнадзор заявляет, что работа по рассмотрению таких заявлений должна происходить с участием Общественного совета при Мосгорнаследии, аналогично тому, как это делается во многих регионах России.
Сейчас Общественный совет при департаменте не рассматривает заявки на охрану, как не рассматривает никакие другие вопросы. Последний раз этот совет собирался в июне 2018 года. Совместная работа над заявками Научно-методического и Общественного советов при Мосгорнаследии могла бы существенно улучшить дело.
Общественное движение «Архнадзор» призывает Мосгорнаследие остановить производство отказов по заявкам и заодно опубликовать причины отказа в охранном статусе по вышеназванным объектам.
Записи
