Идея контроля
Александр Можаев
В конце августа по фейсбуку столицы прошла волна репостов сенсационного фоторепортажа, сделанного москвичом Ильей Боровиковым в глубоком котловане теплотрассы на Гончарной улице. Автор репортажа, по собственному выражению, «ушатал котлован», пробравшись в него ночью и подняв на поверхность около 20 кг изразцов второй половины 17 столетия. Комментарии читателей были исключительно восторженными, а мы с ребятами смотрели на это и думали: ёлки-палки, зачем же он так подставляется…
Я не был знаком с Ильёй, но следил за его краеведческим творчеством: талантливое ушатывание отвалов траншей, которыми был перепахан городской центр этим летом, своевременное обнаружение случайно вскрытого землекопами кладбища на Дмитровке и развала печных изразцов на Пресне, о которых было своевременно сообщено, куда следует. Ситуация в Гончарах была более экстренной и одновременно более захватывающей. В котловане показались изразцы совершенно исключительного качества, при этом «слой, вернее, его остатки после «обработки» тяжёлой техникой, висел на честном слове, находился аккурат на пути короба теплотрассы, и жить ему оставалось считанные дни, если не часы».
На этот раз Илья определенно увлекся – самовольные раскопки на территории памятника археологии, которым является весь столичный центр, дело беззаконное. Сто лет назад самодеятельные археологи Щербатов и Стеллецкий в своё удовольствие пол-Кремля перекопали, не оставив ни одной публикации – с тех пор очевидно, что работать с культурным слоем могут лишь специально обученные, подотчетные специалисты. И несмотря на то что целью ночного визита на Гончарную было не мародерство (грабители не отчитываются о своей добыче в фейсбуке), а спасение реликвии от весьма вероятного уничтожения, порядок для всех общий. Немедля совершить звонок на горячую линию Москомнаследия (+7 (916) 146-53-27) и кидаться в котлован лишь в случае ответа типа: «Все в отпусках, перезвоните через неделю».
Раньше такое действительно случалось, но сейчас горячая линия работает более оперативно. Например, в начале августа при прокладке труб в Златоустинском переулке был вскрыт древний некрополь одноименного монастыря – после звонка граждан, заметивших, что рабочие гребут из траншеи человеческие кости, оперативно прибыла команда археологов, спасла две надгробных плиты 16-17 вв., зафиксировала находки должным образом.
Публикация Боровикова наделала шума, и понятно, что официальные лица московской археологии не могли на неё не отреагировать. Мы с ребятами неделю гадали: что же это будет, заведут дело или пригласят на собеседование? Траншея находилась в зоне ответственности «Столичного археологического бюро», и если бы его специалисты чаще заглядывали на стройку, находка была бы за ними. В этой ситуации можно просто перевести стрелки на подставившегося краеведа, а можно сопроводить выговор благодарностью и попытаться поставить искренний интерес и энергию энтузиаста на службу прогрессу. Официальные лица избрали первый вариант: в их комментариях прозвучало предположение об «афере с торговым душком», против Ильи пообещали завести административное дело.
Вообще занятно, что по итогам целого ряда скандалов этого лета, связанных с авральными раскопками в рамках реализации программы «Моя улица», происходивших без согласованных археологических проектов, единственным виноватым оказался прохожий человек, на деле спасший находки от весьма вероятной гибели.
Далее потребуется юридическое объяснение того, почему всё происходит как-то так, а не как-нибудь иначе. За комментарием мы обратились к археологу Игорю Кондратьеву (Центр историко-градостроительных исследований):
— Федеральное законодательство определяет однозначный порядок согласования любых земляных работ на территории памятника археологии. Проект должен содержать раздел по сохранению археологического объекта, экспертное заключение и согласование органа охраны наследия. Если этого нет, то на проект в принципе не может быть выдано ордера. Однако в Москве такой механизм не работает прежде всего потому, что принятое в 2012 году 414-е Постановление Правительства Москвы вывело из-под действия федерального законодательства значительную часть потенциальных разрытий. В нём сказано, что проведение спасательных работ не требуется в случае «хозяйственного освоения» территорий объектов археологического наследия, если освоение происходит под существующими зданиями, при прокладке траншей неглубокого заложения, при замене уже существующих коммуникаций, и т.д.
Этот пункт прямо противоречит статье 36 Федерального закона № 73, которая не предусматривает никаких исключений при проведении земляных работ, ни по глубине, ни по месту проведения этих работ, ни по степени археологической изученности участка в предшествующее время. Поэтому теперь основная часть проектов просто не поступает в Департамент на согласование, и проблемы как бы не существует, а когда она вдруг попадает в сферу ответственности Департамента, то превращается в реактивные аварийно-спасательные работы.
Сейчас в городе нет ни одной ямы или траншеи, на заборе которой не помещался бы трафарет со всей информацией о проектировщике, заказчике, подрядчике, сроках и предмете того, что происходит за забором. То же самое должно быть и по поводу археологии, и тогда Департамент сможет отчитываться не о спасательных, а о полноценных научных работах. В столичном городе, где есть должность Главного археолога, ныне занимаемая Леонидом Кондрашевым, и специальное Управление сохранения объектов археологического наследия, не может быть бесхозных в плане археологического сопровождения траншей и котлованов. А если это происходит (или если это так выглядит), то возникает стихийное брожение умов вокруг этого факта.
Мы вполне можем рассматривать это как явление, в основе которого — повышенное внимание москвичей к материальным воплощениям своей истории. Если рядом нет археологов, нет информационного щита с контактным телефоном, то небезразличный к происходящему человек начинает действовать так, как подсказывает его мироощущение. А дальше, по закону, он становится нарушителем и преступником, а причины, в том числе и конкретные ответственные лица, остаются в стороне.
Тем временем мировой опыт подсказывает идею общественного контроля социально активных граждан за работами, которые совершенно случайно могут выпасть из поля зрения официальных археологов. Вот тогда, на пересечении активности энтузиастов, сующих нос во всякие ямы, и грамотных действий чиновников по охране наследия, сложится ситуация, в которой просто будет отличить любителей старины от мародёров, а также объективно оценить действия чиновников от археологии.
Также мы попросили комментария у известного в кругах, но предпочитающего хранить инкогнито мастера «ушатывания» траншейных отвалов Алексея N. В момент звонка он как раз был занят тихим извлечением из-под асфальта помойки времени Первой мировой войны. Но что же, спросили мы, мешает вам найти общий язык с лицензированными профессионалами и краеведить более легально? А он отвечает:
— Нету у нас диалога. Они вполне могли бы возглавить бардак, собрать интересующихся историей людей с лопатами под крыло и те б забесплатно, на энтузиазме шарашили. Лично я бы шарашил. Но они предпочитают этого не делать, ловить ведьм и винить во всем черных копателей. При этом археологов в Москве сто, а металлоискателей ежемесячно продается тысячи, и если бы было можно собрать выставку находок, собранных по отвалам, в том числе на объектах, официально курируемых археологами — вы бы глазам своим не поверили. Они же пытаются всеми силами обойти проблему, издавая законы о запрете, отсеивая и обращая во врагов множество любящих историю людей. Вот и сегодня нашего полку прибыло: кондрашевцы ни за что обидели мальчонку, который в свозном грунте пузырьки аптечные для коллекции искал. Теперь мы мальчонку обласкали, напоили, сидит рядом, лопатой машет — пополняет коллекцию.
Записи
