В «Расстрельном доме» премиальный универмаг
Пророчество Сергея Собянина начинает сбываться
Константин Михайлов
Деловую прессу полезно читать на ночь, потому что откуда бы мы еще узнали: в «Расстрельном доме» на Никольской улице (дом 23, стр. 1 и 2) в Москве его новый владелец намерен открыть «премиальный универмаг».
Если кто-нибудь помнит, что мы недавно писали о Москве и ее «урбанизме» как отражении и жертве всепобеждающих идеологии и эстетики потребления — вот и новое доказательство подоспело.
В доме, где в 1930-1950-е годы работала Военная коллегия Верховного суда СССР, где выносились (а по некоторым данным, и приводились в исполнение) расстрельные приговоры тысячам жертв политических репрессий, в доме, в котором различные общественные организации предлагали (и власти их поддерживали) создать мемориальный музей – собираются торговать «эксклюзивными коллекциями одежды от мировых брендов». А также открыть ресторан, кондитерскую, книжный салон и винный погреб.
Бизнес-фабула: ВУМ
Согласно информации «РБК», один из крупнейших поставщиков элитной парфюмерии, управляющий компанией Esterk Lux Parfum Владимир Давиди намерен открыть в купленных им зданиях на Никольской улице, 19-21 и 23 т.н. «премиальный универмаг». Он будет называться ВУМ, но в отличие от ГУМа и ЦУМа, название не аббревиатура. В конце июля 2016 года Давиди зарегистрировал ООО «ВУМ», которое станет владельцем и управляющей компанией нового торгового центра. Стоимость реконструкции старинных московских домов под ВУМ эксперты оценивают в в 100–200 тыс. руб. за 1 кв. м., а сам Давиди — в пределах $500 (около 32,5 тыс. руб.) за 1 кв. м.
По замыслу бизнесмена, в ВУМе «будут представлены вещи, которых нет не только в России, но и во всем мире»: эксклюзивные коллекции одежды от мировых брендов. В нескольких помещениях будут торговать вещами для «более широкой аудитории покупателей». Ну и сопутствующие развлечения – от ресторана до винного погреба.
От края пропасти к реестру памятников
В начале весны 2012 года «Архнадзор» публично выразил признательность новому руководству Москвы и Мосгорнаследию в связи с решением (29 февраля 2012 года) покойной Комиссии по градостроительной деятельности в границах достопримечательных мест и зон охраны объектов культурного наследия при Правительстве Москвы о признании «Расстрельного дома» объектом культурного наследия регионального значения. Впоследствии это решение было подтверждено столичным правительством.
Ему предшествовала многолетняя борьба экспертов, общественных деятелей, и не только градозащитников, за сохранение «Расстрельного дома». Несмотря на многогранность историко-культурной ценности здания (помимо связи с трагическими событиями ХХ века, это еще и палаты XVII века, и — в XIX веке — мемориальный адрес литератора Николая Станкевича и ряда видных деятелей отечественной культуры), зданию в 2000-е годы грозило разжалование из выявленных памятников, а инвесторы и владельцы не скрывали планов его сноса.
«Мы надеемся, что 2012 год станет переломным в судьбе этих памятников, — заявлял тогда «Архнадзор». — Реставрация «Расстрельного дома» и создание в нем мемориальной экспозиции, посвященной связанным с ним трагическим событиям нашей истории, может стать для Москвы значимым культурным и социальным проектом»…
Представители городских властей в те дни также говорили о «Расстрельном доме» прочувствованные и правильные слова и даже недоумевали, как это такое здание могло пребывать вне официального реестра памятников.
Как «Расстрельный дом» пытались снять с госохраны
А всего за два с небольшим года до этих волнительных событий городское руководство совершенно сознательно пыталось снять «Расстрельный дом» с госохраны — по просьбам тогдашних собственников и инвесторов, а тогдашнее Москомнаследие занималось подготовкой соответствующих решений.
Вопрос о статусе «Расстрельного дома» 22 декабря 2009 года был вынесен на заседание специальной «Межведомственной комиссии при Правительстве Москвы по вопросам постановки объектов, обладающих историко-культурной ценностью, под государственную охрану». На комиссию были представлены, конечно же, «экспертные заключения», обосновывающие необходимость исключения «Расстрельного дома» из списков выявленных памятников, отрицавшие его историко-культурную и историко-мемориальную ценность и объявлявшие инициативу общества «Мемориал» о создании в нем музея политических репрессий «весьма спорной» и «необоснованной».
Межведомственная комиссия приняла решение об отказе поставить «Расстрельный дом» и дом Быкова на государственную охрану в качестве объектов культурного наследия регионального значения. То есть их должны были исключить из списков выявленных памятников. Тем самым открывался «зеленый свет» инвестконтрактам и проекту разрушительной перестройки памятника, которая привела бы к почти полной его утрате. Подробности, в том числе документальные, этой позорной страницы истории охраны московского наследия можно почитать.
Благодаря солидарным усилиям общественных организаций, многочисленным обращениям в органы власти, публикациям СМИ и усилиям тогдашнего Контрольного комитета города Москвы, доказавшего незаконность принятия Межведомственной комиссией решений о статусе исторических памятников, снятие с госохраны «Расстрельного дома» удалось предотвратить. Что и дало возможность новым московским властям принимать решения о включении его в реестр памятников регионального значения.
За что боролись?
Итак: за что боролись «Архнадзор», «Мемориал» и (с 2010 года) Контрольный комитет города Москвы и Мосгорнаследие?
Получается, что за премиальный универмаг и винный погреб.
Весьма прозрачный намек на такой итог прозвучал, правда, еще осенью 2013 года, когда Сергей Собянин, прогуливаясь по обновленной Никольской улице, предложил разместить в «Расстрельном доме» на первом этаже магазины, на остальных — гостиницу или доходный дом. Это заявление столичного мэра вызвало тогда новые тревожные обращения общественности. Общественность успокаивали тем, что ничего пока еще не решено.
А также тем, что охранное обязательство – в процессе оформления.
Теперь «пророчество» Сергея Собянина начинает сбываться.
С тех пор прошло три года, и никаких следов утвержденного охранного обязательства по памятнику нам не удалось обнаружить.
Единственной гарантией сохранения его ценных элементов является весьма полный, квалифицированно и профессионально сформулированный предмет охраны, утвержденный Мосгорнаследием в августе 2013 года. Правда, этот же документ предусматривает, что предмет охраны «может быть дополнен и уточнен».
Этические моменты приспособления «Расстрельного дома» под премиальный универмаг и винный погреб я предпочитаю опустить. Каждый, кто способен их сформулировать, и так способен, а кто не способен – тому никакие слова не помогут. Да и потом – что такое этические моменты по сравнению с квадратными метрами эксклюзивной торговли на Никольской улице, в нескольких сотнях метров от Красной площади?
А то, что при приспособлении палат XVII века для эксклюзивной торговли торговле будет хорошо, а палатам плохо – кажется, тоже не требует доказательств.
Досье. В основе «Расстрельного дома» — каменные палаты XVII века, принадлежавшие роду князей Хованских. Владение впоследствии принадлежало Шереметевым, построившим на участке второе здание. С 1808 по 1917 годы владение занимала Московская ремесленная управа. В 1866 году оба здания были объединены трехэтажным каменным корпусом, в результате чего образовалось каре с прямоугольным внутренним двором. В 1930-1950-е гг. в здании заседала Военная коллегия Верховного суда СССР. В 1950–1980-е гг. здесь размещался Московский городской военкомат.
В 2000-е гг. здание принадлежало различным частным владельцам, планировавшим построить на его месте торговый или офисный центр.
Официальное название объекта культурного наследия регионального значения: «Здание Московской ремесленной управы (в основе — палаты И.Н. Хованского, вторая половина XVII в., и дом Шереметевых, 1790-е гг.), 1866 г., арх. Шейасов, 1895 г., арх. В.Е. Сретенский. В 1835 г. здесь жил литератор и философ Н.В. Станкевич. В 1930-х гг. размещалась Военная коллегия Верховного суда СССР».
Записи
1 комментарий