Архнадзор

Александр Можаев
Опубликовано Вести.ру

На днях состоялась официальная презентация обновленного ресторана «Арагви» на Тверской площади. Гвоздём программы стали восстановленные интерьеры древних палат, неожиданно обнаруженные внутри сталинского здания в 2003-м году. Официальные отчёты, как полагается, звонки и праздничны: городу возвращено сокровище, ресторан размещён без ущерба для памятника, ещё один пример наших достижений. Слова справедливые, но с оговоркой: отмеченные успехи, по сути, являются делом двух-трёх последних лет, которым предшествовали годы позора. Реконструкция ресторана неспроста заняла 13 лет — история долгая, сложная и поучительная.

Для начала уточним: каждое выявление нового адреса из числа «палат», то есть старейших домов города – нечаянная радость и большое событие. Так называемые палаты в Шубине (древнее название окрестности Тверской площади) – событие исключительное, потому что таких огромных и столь хорошо сохранившихся палат в черте Белого города ещё не находили.

Поначалу академики и эксперты, приходившие смотреть находку, вытирали слёзы восторга. Но заказчик реконструкции оказался настолько непрост, что ни академики, ни государственные органы охраны долго не могли сыскать мер влияния. Строители творили на памятнике всё, что считали нужным. Нельзя сказать, что система отношений закона и инвестора с тех пор принципиально изменилась, на мой взгляд, оконченная реставрация – не триумф наступившего порядка, а результат внутренней эволюции заказчика стройки. Не конкретного товарища или группы товарищей (они, как водится, меняли названия, меняли представителей), а обобщенно-коллективного ресторатора с Тверской улицы.

У нас редко принимают в расчёт опыт предшествующих поколений, так что причастные к судьбе «Арагви» могли наблюдать здесь все стадии развития реставрационной мысли, пройденной цивилизацией за три последних века. От полного отрицания ценности исторического материала до вынужденного признания его неприкосновенности. Вот например: в далёком XVIII веке древняя архитектура считалась обременительным хламом, понятия «памятника культуры» не существовало как такового. Древние постройки стояли, лишь пока их можно было использовать, перекраивая под новые нужды.

Так и у нас: заказчик, который начинал ремонт в далёком 2003-м, хотел просто ресторан. Когда в стенах ресторана вдруг выявились неведомые палаты, реставрация которых должна была стать его обузой, он, конечно, не очень обрадовался. И хотя ему говорили, что обуза условна, что расчистив и обыграв древние интерьеры можно наоборот сэкономить на новом дизайне, выбором хозяина стало оштукатуривание сводов цементом по двойной арматуре и ликвидация почти всех остатков богатых сталинских интерьеров. Легендарный «Арагви» переименовали в острохарактерный «Ресторан №1». Одновременно началось приспособление здания с разборкой стен, мешавших установке кухонной техники.

В XIX-ХХ веке реставрация становится отдельной отраслью, её методика меняется от стилизаторской до научной, но в большинстве случаев к подлиннику относятся как к основе для создания то фантазийно-романтической, то учёно-мотивированной картинки. Результат оправдывает перелицовки, докомпоновки «по аналогиям» и прочие улучшения подлинника.

Начиная с 2005 года Шубинские палаты как бы реставрировались, на самом деле продолжая терять свою подлинность. Представители заказчика уже проявляли некоторый интерес к седым стенам, но работы велись без проекта, то срываясь с места, потому что «в сентябре открываемся», то вновь останавливаясь в отсутствии финансирования. Предполагалось, что уж если это палаты, то пусть будут как у царя палаты, с вип-караоке и винным погребом. Реставраторы приступили к вычинке сбитых порталов, которые сохранялись лишь фрагментами – многое приходилось придумывать. Потом реставраторов тихо отстранили и их работу продолжили народные умельцы. Ветхие стены белокаменного подвала улучшали, создавая таинственную фактуру типа кооперативного кафе «Пещера», своды Крестовой палаты расписали трогательными петушками-гребешками. Приёмная комиссия пришла в ужас и велела петушков извести.

…Чем ближе к современности, тем большим спросом в мире пользуется археологическая реставрация, то есть, отсутствие реставрации в привычном смысле. Мы так много потеряли, что каждый подлинный древний камень становится драгоценностью. Сегодня первой задачей прогрессивного реставратора почитается консервация, то есть сохранение нетронутого древнего материала, даже если он неказист и руинирован. Это вам не золотые капители Царицынского дворца, тонкость консервационных решений не всегда понятна широкому зрителю. Но ведь речь идёт о сохранении наследия и решения должен принимать не зритель, а профессионалы.

Так и у нас: несколько лет назад на объекте появились новые представители заказчика, которые не спорили с реставраторами, доверяя их решениям. Они впервые согласились с необходимостью расчистки фасада, благодаря чему теперь древний декор можно видеть не только в интерьере, но и с Тверской улицы. Заказчик беспокоился: не придётся ли реставрировать ещё и фасад, но оказалось, что нет, что аккуратно расчищенная старая кладка вполне самодостаточна и прекрасна. В том же ключе велись остальные работы последнего этапа, вот как об этом говорит автор, архитектор Надежда Ивановна Даниленко:

— Мы свою задачу определили просто: сохранить сохранившееся. Памятник был в таком запущенном состоянии, что основные силы ушли на решение технологических проблем, таких как сырость, биопоражение кладки. Мы исправили некоторые прежние ошибки, раскрыли наиболее интересные детали XVII века, но не добавили ничего нового. Всё ценное, что сохранялось к нашему приходу на объект, законсервировано до лучших времен. У нас не было возможности раскрыть заложенные проёмы, за которыми, возможно, прячутся внутристенные лестницы, не было возможности восстановить декор в части ресторана, отданной современным проектировщикам. Но наши будущие коллеги при случае смогут вернуться к этому вопросу.

А может быть, дело не в росте нашей общей внутренней цивилизованности, а в том, что все дико устали от этой 13-летней чехарды. Практика сама привела к решению, которое предлагалось реставраторами в самом начале. Тогдашнему заказчику оно казалось больно мудреным, а на деле вышло самым простым и логичным. Я тоже очень устал год за годом писать об этой бескрайней стройке, поэтому позволю себе себя процитировать: «Правила и законы не всегда дураки придумывают. В частности, реставрационные и охранные нормативы писаны не для того, чтобы тормозить потоки, а чтоб направлять их в общеполезное русло. Установленная последовательность «исследование — реставрация — приспособление» не ставит палки в колеса практическим интересам инвестора, а наоборот, позволяет максимально выявить скрытый потенциал объекта, избежать скандалов, сократить хлопоты и в конечном результате, получить больше, чем вы рассчитывали.»

Кстати, ресторан открылся под славным историческим названием «Арагви». Москвичам отрадно возвращение знакомого имени, а хозяевам ресторана оно наверняка будет ещё и практично.

 Распечатать статью

Опубликовано 15 марта 2016 в 15:39. Рубрики: Адресная книга, Мудрое решение.
RSS лента комментариев к этой записи. Вы можете оставить комментарий, или трекбек с Вашего сайта.