Капитальное благоустройство
Александр Можаев
Опубликовано Вести.ру
На днях состоялась встреча заместителя генерального директора ЮНЕСКО Франческо Бандарина с московскими экспертами, на которой обсуждалась возможность установки памятника князю Владимиру на Боровицкой площади. Ввиду того, что статус охранной зоны Кремля не позволяет сооружение капитальных объектов, но «не исключает благоустройство участка», апологеты установки памятника предлагают считать 20-метровый монумент элементом благоустройства.
Как известно, идея установки памятника высотой с шестиэтажный дом напротив Пашкова дома вызвала споры вплоть до вмешательства ЮНЕСКО. На данный момент единственный предложенный компромисс состоит в сокращении высоты пьедестала (то есть, уменьшение общей высоты с 24 до 20 м). Предполагается, что в дополнение к монументу на северной стороне площади также появятся две смотровые площадки и стена с барельефами.
Независимо от отношения к проекту, выступавшие на встрече сходились на том, что сама по себе площадь является глубоко незавершенным пространством, которое «не привлекает туристов, поскольку здесь негде даже присесть». Эта же мысль была основной в выступлении господина Бандарина: площадь рассматривается лишь как пустующее место, которое надо чем-то заполнить, не учтены элементы городского планирования, место такого значения должно быть рассмотрено с учетом «многих моментов, а не только размеров статуи», необходимо найти долгосрочное решение.
Собственно говоря, неправильно, а то и стыдно назвать площадью эту транспортную развязку. Может быть, красивейшую в мире, но все же развязку. Потому что когда мы говорим «площадь», то предполагаем присутствие людей, а не только транспорта. На Боровицкой площади не то что присесть, а пройти проблема: люди движутся тротуарами, не имея возможности ни пересечь, ни обойти площадь вокруг. Выход из метро «Боровицкая», проход по Моховой мимо Пашкова дома и неизвестно почему запертой на замок смотровой площадки у его основания. Потом неудобные, медленные переходы у светофоров на Знаменке и Волхонке. Потом тупиковый Лебяжий переулок. В одну сторону он завершается видом на купола Храма Христа, в другую – на шатры Кремлёвских башен, мог бы быть идеальной туристической улицей старого города, но пуст и безлюден.
А всё потому, что переулок упирается в стену Каменного моста – до Александровского сада по прямой менее ста метров, но перехода нет. Чтобы попасть в сад, надо делать неприятнейшую петлю под мост и обратно, к ещё одному светофору. В обратную сторону то же самое – гуляющие садом не имеют возможности выйти ни к Пашкову дому, ни к Волхонке. Выход к смотровым площадкам у проектируемого памятника будет таким же тупиком: посмотрел на то, как машинки по площади ездят — и обратно, почти полкилометра до ближайшего выхода в город.
А ведь когда-то было совершенно понятное, удобное, живое городское пространство, стрелка Волхонки и Знаменки, два квартала хороших ампирных домов. В 1936 году Большой Каменный мост был перемещен со старого места (у Ленивки) на нынешнее, в связи с чем были снесены дома в начале Волхонки, включая древнюю церковь Николы Стрелецкого. С тех пор поток автомобилей, движущихся с Каменного моста, делает на площади непонятную петлю – это потому, что по замыслу он должен был без всяких запинок вливаться в проспект Дворца Советов, но потом планы изменились.
В 1972 году была расчищено начало Знаменки, от Кремля до Пашкова дома. Просторы и панорамы открылись роскошные, но по обоим торцам площади до сих пор торчат культяпки обрубленных кварталов – сносили, пребывая в той же уверенности, что завтра «советские люди сумеют создать более достопамятные образцы архитектурного творчества». Но планы снова изменились.
При Лужкове были жуткие идеи застройки площади псевдоклассическими фасадами в духе времени – золотые капители, перекрытие Волхонки аркой с конной квадригой и триумфальная колонна посередь площади. Свят-свят, миновало. На память осталось здание галереи А. Шилова, портик которого, вероятно, должен был поддержать тему Пашкова дома, но рядом с эталоном стиля выглядит карикатурно, задавая при этом акцент, соседнему шедевру совершенно не нужный. Площадь при этом площадью так и не стала.
Боровицкую можно считать одной из ярких аллегорий градостроительной истории Москвы ХХ века – наложение несочетаемых огрызков великих замыслов, которые одно поколение замышляет, а другие расхлебывают. Потому что каждый из них – не попытка слышать Москву, следовать её логике, а стремление конкретно её переделывать, улучшать, править.
Новая двадцатиметровая доминанта, встающая меж Кремлём и Пашковым домом, на месте, которое всегда было низиной, необходимой паузой меж двумя градообразующими холмами, находится именно в этой логике — не благоустроить, а ещё раз переделать, откладывая при этом решение принципиальных вопросов на неопределенное будущее.
По итогам встречи Франческо Бандарин выразил мнение, что вопрос дальнейшей судьбы площади должен быть «рассмотрен в совокупности всех факторов» и что ЮНЕСКО обсудит его в июле. После чего министр культуры РФ Владимир Мединский сообщил журналистам, что место установки монумента не изменится ни в коем случае, так как оно «уже определено жителями Москвы».
Записи
5 комментариев