Возле Каменного моста
Александр Можаев
Опубликовано vesti.ru
Обнародованы результаты конкурса на застройку квартала на Софийской набережной – той ее части, что ровно 15 лет лежит мертвым пустырем под самыми окнами Большого Кремлевского дворца. Пустырем этот адрес стал буквально на моих глазах осенью 2000 года. Очень хорошо, местами до гвоздя и камня помню, каким он был раньше – тихий, пыльный, но дико интересный и загадочный старомосковский квартал с тремя линиями проходных дворов бывших усадебных и фабричных владений, тянувшихся от набережной к Болотной площади.
До революции здесь находились полиграфические цеха фабрики «Эйнем» и литейный завод Густава Листа, а также собственные дома владельцев фабрик. Плюс здание бывшего Мариинского училища – самое высокое здесь, трехэтажное. Старые заводские корпуса качественной «кирпичной» архитектуры прекрасно могли быть приспособлены подо что угодно новое. Но 15 лет назад словосочетание «конверсия промышленной архитектуры» было еще не на слуху, зато крайне заманчиво звучал новопридуманный топоним Золотой Остров. Как сказала бы Агния Барто, «возле Каменного моста, где течет Москва-река, по риэлторским запросам география мелка» — о малоэтажном и «морально устаревшем» здесь не могло быть и речи.
Мы с ребятами имели удовольствие участвовать в исследованиях квартала перед его зачисткой, когда в доме Эйнемов неожиданно нашлись неизвестные науке палаты петровского времени – с белокаменными «нарышкинскими» наличниками, с уцелевшими столбами парадного крыльца. Правительством Москвы было дано разрешение на снос всей внутриквартальной застройки, заодно подмахнули и бесценные палаты. Ровно 15 лет назад, 13 ноября, охранники три часа мурыжили меня под портретом Лужкова, пытаясь вытрясти съемку сноса, но и при наличии фотографий уничтожение памятника было официально признано самообрушением.
Стыдно признаться, но поди со всяким бывает, когда смотришь вокруг и думаешь: ах, какая хорошая, какая славная статья была – «вредительство»… Прямо из-под окон Кремлевского дворца украден огромный квартал. Если бы старые корпуса были просто сданы в аренду до появления проекта, как на соседнем «Красном Октябре», сколько бы всего полезного успело произойти, вырасти на этом месте. А так – засыпанный битым кирпичом пустырь, периодические сообщения о том, что «покупателей права на застройку не нашлось».
Конечно, надо благодарить Стечение Обстоятельств за то, что стройка не состоялась в 2000-е. Достаточно взглянуть на противоположный конец набережной, на появившиеся тогда новостройки у Москворецкого моста и Балчуга. Мы с ребятами гадали – как вообще могло в самой ответственной точке города, за спиной у Василия Блаженного, вырасти такое бесформие, полный провал даже на фоне иных диковин лужковского градостроения. Потом коллега Андрей Балдин объяснил это действием «самого примитивного градоустроительного закона, когда городская ткань сволакивается, словно граблями, большими кучами архитектурного мусора, москвокомьями, в некие «магнетические» точки — в те места, где пахнет рублем».
Например, комплекс «Царев сад» на Балчуге, классический москвоком. В 1998 году городские власти делают подарок неким хорошим людям, разрешив освоить N тысяч квадратных метров. А уже потом проектировщики начинают утрамбовывать эти метры в объемы, пытаясь сохранить хоть часть роскошной перспективы Большой Ордынки – ужмешь пузырь справа так, чтобы был виден Василий Блаженный – он выпрет слева, закрывая Спасскую башню. Сначала интересы инвестора, потом минимизация городского ущерба. А в процессе строительства утвержденный проект начинает распирать стихийно прирастающими надстройками и мансардами – как это было в Центробанке на том же многострадальном Балчуге.
Сейчас все не совсем то, что 15 лет назад, но, увы, и не совсем не то. По участку у Каменного моста проведен международный конкурс, который выиграла действительно убедительная работа консорциума, возглавляемого бюро «Сергей Скуратов architects». На Архи.ру размещена практически ода проекту, анализирующая его архитектурное решение в деталях и подробностях. Я со всем написанным согласен и проект мне нравится, но, как обычно бывает в подобных случаях, я не нашел в нем ответов на интересующие меня проблемы краеведения. Новая архитектура проработана добросовестно, а ее сочетание с включаемыми в комплекс памятниками, с зонами градостроительного влияния кремлёвских храмов остается за кадром.
Важнейший вопрос: что мы еще можем здесь потерять и испортить. Прежде всего беспокоит сохранность оставшихся на участке памятников. Их территория лишь обозначена на периферии проекта, у конкурсантов до нее то ли руки не дошли, то ли интереса не было. Эффектнейшая открытая терраса намеченного к воссозданию дома Эйнемов, обращенная к реке – ее на врисовках вообще нет, так же как и парадных ворот завода Листа. На набережную выходит хозяйский дом, включающий в себя еще одни древние палаты на белокаменных подвалах. Слева от дома — ворота, которые до 2000-х венчали чугунные статуи кузнеца и литейщика (позже исчезли в неизвестном направлении). Странно, что этот роскошный ракурс – вход на территорию многофункционального комплекса через фабричные ворота – не присутствует на врисовках, а на схеме этапов развития не учтена древность здания (оно показано постройкой второй половины XIX века – я пуганый, меня такие просчеты сильно настораживают).
Дело в том, что эта территория не попадает ни в пешеходную, ни в жилую часть проекта, она выгорожена в отдельную «резиденцию с частным двором». Понятно, должен же кто-то и во дворцах жить. Но с таким видом из окон это кого надо будет резиденция, и если ценность памятника не окажется заложена в основу приспособления, если его древность и уникальность не будет акцентирована проектом – мы потом сможем с одинаковым успехом писать жалобы хоть в ЮНЕСКО, хоть в «Спортлото».
Проект предполагает обустройство пешеходной трассы, ориентированной на Водовзводную башню Кремля, это замечательно. Также замечательно, что в проекте хотя бы отчасти учтен вид сверху, то есть наличие скатных крыш, важнейшей детали исторической панорамы Замоскворечья при взгляде с Боровицкого холма. Но похоже, что одновременно четырехэтажный объем новостройки перекроет роскошный вид на Кремль с западной половины Кадашевской набережной (примерную схему наложения нам прислали беспокойные кадашевские жители – в проекте этот ракурс отсутствует). И похоже, что, как и в случае с «Царевым садом», определяющим фактором стали заданные квадратные метры, а не ландшафтно-визуальный анализ. Вероятно, спасти панораму могла бы регенерация снесенного в 2000 году менее высокого старинного цеха на красной линии Болотной площади — но ведь это и есть то, чего требует действующий регламент охранной зоны Кремля.
В конкурсном задании однозначно прописано: «На данной территории установлен режим регенерации, который предусматривает… восстановление традиционных характеристик ценной градостроительной среды с допустимым использованием методов компенсационного строительства», новое строительство запрещено. Компенсация это «строительство на документально засвидетельствованных местах расположения утраченных исторических построек, с соблюдением абриса планов, высоты и композиционной структуры объемов, без обязательного воспроизведения конкретного архитектурно-стилевого облика прототипов». Четыре этажа вместо двух это уже нечто совсем другое.
Сейчас мы совершенно не застрахованы от повторения ситуации, подобной Балчугу. Несмотря на стройность архитектурных решений, не застрахованы ни у Каменного, ни у Москворецкого моста, и особенно в середине набережной, где на углу Фалеевского переулка возлежит еще один «пустырь под застройку». Здесь любые объемы выше трех этажей рискуют перекрыть не периферию, а центральную часть южной панорамы Кремля.
Единственный способ остановить умножение москвокомьев – строгое исполнение предписанных ограничений. Но точно такой же охранный статус, как и Софийская набережная, имеет Варварка, 14 – адрес, на котором того гляди начнется снос последних домов Зарядья и строительство уродливого клона гостиницы «Россия». Разумеется, «в рамках специальных мер, направленных на сохранение и восстановление историко-градостроительной среды».
PS. Коротко о памятниках, попадающих в зону проектирования.
Софийская набережная, 6. На участке сохраняется лишь выходящий на красную линию флигель усадьбы Эйнемов. Утраченный в 2006 году главный дом включал в себя двухэтажные палаты 1690-х гг., намечен к воссозданию. Единственное, что можно действительно воссоздать — это зафиксированный обмерами Спецпроектреставрации северный фасад с открытой террасой и, возможно, остеклённую оранжерею меж домом и флигелем. Воссоздание древнего фасада, сохранявшегося внутри дома, невозможно за недостатком данных. Вследствие тесноты участка памятник имел уникальную планировку с необычным устройством второй лестницы в пониженном ризалите — устройство этого узла осталось выясненным не до конца. Поэтому крайне важно проведение археологических исследований фундаментов дома (также не исключено наличие засыпанных подвалов).
Существуют и наземные части памятника — торцевая стена, общая с соседним домом 8, на которой сохраняется изначальная обмазка и следы примыкания сводов. А также небольшая часть стены ризалита, выступающая в сторону набережной и сохраняющая под штукатуркой карниз-поребрик. Над этой стеной сохраняется одна из полукруглых ниш XIX века (вероятно, для статуи или вазона), фланкировавших террасу. Проявление этих фрагментов в составе воссоздаваемого объёма придало бы ему совсем иную значимость.
Софийская набережная, 8. Бывшее Мариинское училище. В основе — усадебный дом конца XVIII века. Имея в виду освоенность этого участка в XVII столетии, не исключена и более ранняя датировка пока неисследованного здания. Восточную часть дома до революции занимала Введенская училищная церковь. Возможность приспособления этого дома под гостиницу без ущерба для памятника также требует отдельного обоснования.
Софийская набережная 10-14. Дом Густава Листа, перестроенный в 1860-е гг. из дома купцов Котовых. В основе неисследованные двухэтажные палаты, в официальных исследованиях условно датированные началом XVIII века, но белокаменная кладка стен подвала позволяет предполагать более раннее происхождение здания. По оптимистической версии, пропавшие с ворот статуи кузнеца и литейщика хранятся в запасниках Третьяковки. По оси ворот до 2000 года стоял заводской корпус с кирпичным киотом иконы, на которую крестились приходящие на завод рабочие. Деталь, которая определенно могла бы быть учтена при регенерации задней половины усадебного двора.
Иллюстрации: Н.Самовер, Сергей Скуратов architects, pastvu.com, zolotoiostrov.com, К.Тюрин, А.Можаев.
Записи
10 комментариев