Не только амфоры
Александр Можаев
Недавно мы публиковали материал, посвященный неопределенной судьбе так называемого 14 административного корпуса Кремля. В тексте коротко была затронута и тема археологии участка, на котором до 1930 веками стояли знаменитые кремлевские монастыри. Было сказано, что археологический культурный слой понес тяжелейшие утраты в ХХ веке, фундаменты большинства монастырских построек разрушены, но при этом территория рекордно богата случайно найденными кладами. На днях в редакцию пришло письмо от московского археолога Игоря Кондратьева, который указал на возможность двусмысленной трактовки этой информации: «Кто-нибудь составлял карту сохранности культурного слоя на этот участок? Ведь от тезиса «там все разрушено» до вывода «археологические раскопки не нужны» не длинный путь».
Воистину так, и мы попробовали коротко оценить археологические перспективы потенциальной стройплощадки у Спасских ворот, благо основная информация содержится в опубликованном два года назад труде Татьяны Пановой «Историческая и социальная топография Московского Кремля».
Мы говорим о некогда сложном квартале, лежавшем на северной стороне Большой улицы, соединявшей Спасские ворота с Соборной площадью. Сто лет назад здесь находились Чудов и Вознесенский монастыри, а также Малый Николаевский дворец, пространство Ивановской площади было вдвое меньше, чем теперь. К 1934 году построено то, что теперь называют 14 административным корпусом, а прежде называли зданием Верховного Совета СССР. В археологическом плане эта часть Кремля остается наименее исследованной, но ее потенциал характеризует перечень кладов, найденных здесь в ХХ столетии:
1930 – три клада московских копеек (207, 538 и 138 серебряных монет) в глиняных кубышках, зарытые в Смуту и вскоре после нее. Найдены у Спасских ворот при устройстве котлована Административного здания.
1939-40 – два клада золотоордынских монет 14-15 веков (всего более 200 экземпляров плюс 8 серебряных слитков-гривен) и клад 17 века, упакованный в два металлических сосуда (более чем 35 тысяч московских монет и 23 серебряных изделия). Найдены при земляных работах у Спасских ворот (третий – непосредственно в проезде ворот, чему до сих пор нет логического объяснения) на глубине от двух до пяти метров.
1969 – клад из 1237 московских монет 15-17 веков, спрятанных в печном изразце в Смутное время. Найден при земляных работах внутри Административного здания на глубине 6 метров.
1988 — «Большой кремлевский клад», около 300 серебряных предметов в деревянном коробе, в основном украшения из казны князя Владимира Юрьевича, погибшего в дни Батыева разорения 1238 года. Найден военными строителями при земляных работах внутри Административного здания на глубине 5 метров.
1991 — домонгольские ювелирные украшения (23 предмета), завернутые в ткань. Время сокрытия клада также датируется зимой 1238 года. Найден на глубине 5 метров рабочими СУ-19 во дворе Административного здания.
А теперь представьте себе: если клад найден на глубине пяти метров, то это траншея в три человеческих роста, содержавшая важнейшую информацию о жизни Кремля минимум с 13 века, прочитать ее могут только специалисты. Но все перечисленные клады найдены не археологами, а случайными землекопами. В научных отчетах значатся в лучшем случае «земляные работы, проводившиеся строителями под наблюдениями археологов», в худшем – музеям лишь задним числом доставались обнаруженные рабочими клады.
А ведь современная археология способна творить чудеса, достойные Герберта Уэллса. Меня в этом плане больше всего вдохновляет история о кремлевских свиноройчиках. У основания южного склона Боровицкого холма археологи, можно сказать, в лупу, рассмотрели на горизонтальном срезе чернозема включения грунта немного иной консистенции. Стало быть, чернозем был болотцем, образовавшимся в устье стекавшего с холма ручья, а эти пятнышки – поставленным поперек него плетнем. И спустя восемь столетий мы явственно видим загон типа охраняемой свиной лужи, то есть традиционный древнеславянский свиноройчик! Фантастика, просто фантастика.
Опасения археологов означают не то, что раскопок не будет вовсе, а то, что проводиться они будут в очередной раз аврально, в режиме наблюдения – то есть не с лупами и пинцетами, а с ковшами и металлоискателями. Увы, это принятая московская практика – даже раскопки Манежной площади, подаваемые как образцовые, представляли собой археологию на 5 процентов и наблюдения на 95 процентов строительной площадки. Впрочем ранее, например, при строительстве кремлёвского Дворца съездов картина была много мрачнее. Для того, чтобы полноценно изучить территорию потенциальной стройплощадки у Спасских ворот, потребуется не менее пяти лет круглогодичных работ при бюджете не менее 500 миллионов рублей (исходя из опыта аналогичных по объему раскопок питерской Охты). Стоит ли намекать, что работы стоит начинать прямо сейчас, внутри расселенного Административного здания – во-первых, крыша над головой археологов, во-вторых, работы по демонтажу могут быть крайне опасны для культурного слоя.
Реальность такова, что академики могут думать и говорить что угодно, писать письма в Спортлото и Юнеско, но последнее слово останется за чиновниками. К сожалению, мы видим, что столичная администрация к археологии довольно-таки равнодушна. Во всяком случае, участники сенсационных раскопок на кремлевском Подоле летом 2007 года с неподдельным огорчением говорили о том, что президент ни разу не заглянул к ним на огонек с неофициальным визитом, а ведь было так интересно.
В Фанагории амфоры поднимал, а сюда не заглянул, может, просто не знал, что в Кремле тоже есть амфоры? Честное слово, под тем самым административным корпусом, 1988 год: «в слое конца 12 века помимо характерной керамики и стеклянных браслетов найдены фрагменты амфор». Но как о них знать, если даже скучная, научная карта сохранности слоя до сих пор не опубликована?
Для того, чтобы увлечь чиновников, одной карты, пожалуй, мало. Но в качестве поднятия темы начнем с занимательного краеведческого ориентирования и рассмотрим схему наложения современного и исторического планов, предоставленную Игорем Кондратьевым.
Желтыми точками обозначены места обнаружения кладов. Кроме того, схема позволяет понять, какие части археологического комплекса погублены котлованом социалистической стройки, а какие и теперь находятся в прекрасной сохранности. Как говорит коллега Кондратьев, «памятник архитектуры погибает дважды — когда производится его снос и второй раз, уже безвозвратно, когда уничтожаются его подземные части».
Под большей частью Административного корпуса были устроены глубокие подвалы, внутренние дворы изрыты коллекторами, но, тем не менее, и ныне в земле сохраняются фрагменты, открывающие нам темные страницы строительной истории Кремля. Например, в траншее, проложенной в 1993 году меж Административным корпусом и кремлевской стеной, найдены фрагменты земляного вала начала 13 века и стоявшей на нем каменной стены крепости Дмитрия Донского со следами ремонтов 15 столетия.
Случались и более масштабные находки: в 1989 году на Ивановской площади было обнаружено прекрасно сохранившееся сводчатое подземелье, оказавшееся склепом Великого князя Сергея Александровича (обустроен под старинным Алексеевским храмом в 1906 году). Эта находка позволяет предполагать хорошую сохранность прочих подвалов той части Чудова монастыря, которая оказалась вне зоны советского строительства и ныне лежит под асфальтом площади.
Упомянутая усыпальница была частью комплекса из трех храмов и Братского корпуса, выстроенного в 1680 годах. Здания стояли на месте трапезной церкви конца 15 века, то есть, вероятно, могут быть изучены и ее фрагменты. Севернее продолжалось каре келий 17-19 веков, а с юга к Братскому корпусу примыкал Малый Николаевский дворец (он же Архиерейский дом), построенный в конце 18 века.
В древности монастырский двор был меньше, так что вся территория нынешней Ивановской площади принадлежала усадьбам знатнейших фамилий. Под фундаментами построек 17-19 столетий могут, например, найтись фрагменты палат Ивана Головы 1486 года, либо деревянных теремов Сабуровых, Шуйских, Оболенских, либо личные вещи родного брата Ивана Грозного, князя Юрия Васильевича – разумеется, включая нажитые непосильным трудом портсигары и прочие драгоценности.
Сам собор Чуда Михаила Архангела, основанный еще Иваном Калитой, судя по всему, сохранился плохо. Он не попал в пятно застройки Административного корпуса (северо-западный внутренний двор здания), но в значительной степени был разрушен поздними земляными работами. Тем не менее, отдельные стены того самого подвала, в котором поляки уморили святого патриарха Гермогена, скорее всего, будут найдены.
Археология Вознесенского монастыря пострадала больше, потому что его двор почти полностью перекрыт Административным корпусом. Пока археологи зафиксировали лишь небольшую часть белокаменного фундамента монастырского собора 16 века. Однако здесь может быть сосредоточено множество архитектурных улик, деталей, попавших в землю при перестройках и сносе памятника. И самое важное – на территории обоих монастырских дворов частично сохраняется некрополь, на котором веками хоронили знатнейших кремлевских жителей, так что здесь все еще не исключены встречи с именами, знакомыми со школьных учебников.
Под мостовой Ивановской площади лежит литейная яма, в которой родился и провел первые 80 лет своей жизни Царь-колокол, а также основания трех храмов 16-17 столетий. Но и это, как говорится, совсем не дно. Домонгольский слой залегает на глубине 5-6 метров, то есть ниже значительной части поздних фундаментов. Археологи зафиксировали в центре площади следы древнего осадного пруда, а у главного входа в Административное здание — деревянные мостовые въезды в городские ворота, которыми входили в поверженную Москву Батый и Тохтамыш.
Не исключено, что амфоры – самое банальное, что может здесь сыскаться. От того, как решится судьба важнейшего участка русской земли, на которую попеременно бросают свои прекрасные тени Спасская башня и Иван Великий, определенно зависит будущее всего Кремля, а значит страны, а значит Вселенной.
Опубликовано Вести.ru
Записи
2 комментария