На могилах Второй Отечественной
Константин Михайлов
Опубликовано в Газета.Ру
Давно замечено, что в России, в отличие от других стран – участниц Первой мировой, не только практически не сохранилось памятников о ней, но и сама память как будто исчезла. Только к 100-летию начала войны, в 2014 году, ее начали всерьез возрождать на государственном уровне, но конфликт на Украине затормозил этот процесс. И все же август принес сразу две хорошие новости, связанные с мемориалами Первой мировой войны в Москве.
Во-первых, на Поклонной горе был открыт памятник героям Второй Отечественной. Во-вторых, из московской мэрии донеслись известия о намерении пересмотреть разрешенный ранее проект строительства торгово-развлекательного центра в границах территории Братского кладбища, крупнейшего исторического мемориала Первой мировой войны в Москве.
На Поклонной и на Братском
Я не художественный критик и не возьмусь оценивать эстетические достоинства нового памятника на Поклонной горе; его стилистика напоминает мне давно исчезнувший памятник генералу Скобелеву на нынешней Тверской площади, о котором современники отзывались в духе «это скульптурная фотография, а не монумент».
Стилистика эта вполне соответствует общему тону всех изваяний Поклонной горы. Это такое зачарованное в художественном отношении место, что, появись на нем сегодня, допустим, статуя работы Микеланджело, Кановы, Мартоса или Опекушина, она смотрелась бы там инородным телом. Но, впрочем, главное в том, что в Москве все же появился памятник героям Первой мировой.
Что касается Братского кладбища на «Соколе» – видимо, московская мэрия, пусть и с некоторым запозданием, осознала, что в год 100-летнего юбилея начала Первой мировой войны разрешать и начинать строительство коммерческого торгово-развлекательного комплекса на территории крупнейшего военного мемориала, мягко говоря, неуместно. А попросту говоря, кощунственно.
И на Тверской, 13, решили прислушаться к резолюциям Общественной палаты, многочисленным обращениям общественных организаций и жителей района. Обычно в подобных случаях, когда городом даны частным инвесторам и девелоперам обязательства и гарантии, чиновники разводят руками: и рады бы, мол, да неустойки таковы, что городская казна не выдержит. Но история с реконструкцией кинотеатра «Ленинград», на месте которого должно было развернуться доходное строительство, подтверждает, что для мэрии невозможного мало.
Во всяком случае, недавнее письмо Москомархитектуры сообщает в ответ на запрос депутата Госдумы Андрея Туманова: «В связи с многочисленными обращениями граждан в правительство Москвы с категорическими возражениями против увеличения параметров кинотеатра «Ленинград» на заседании Рабочей группы ГЗК по вопросам градостроительной деятельности 19.05.2014 г. поручено департаменту городского имущества г. Москвы рассмотреть вопрос отмены сделки по продаже здания кинотеатра «Ленинград» и подготовить предложения по разработке альтернативной схемы решения вопроса».
Хочется верить, что альтернативной схемой решения станет создание в бывшем кинотеатре экспозиции об истории Братского кладбища и его захоронений, о роли Москвы в Первой мировой войне.
Москва военная: 1914–1918 годы
Такой экспозиции в городе нет, а Москва ее заслужила, потому что памятники Первой мировой возводила не по столичной должности, а по праву фактически прифронтового города. И эта ее роль, как, впрочем, и памятные места, связанные с войной 1914–1918 годов, основательно забыты.
Москва была связана с фронтами Второй Отечественной тысячами зримых и незримых нитей: здесь лечились в десятках госпиталей, больниц, специально открытых и оборудованных лазаретов десятки тысяч раненых.
Здесь похоронены на разных кладбищах более 15 тыс. погибших и умерших от ран солдат и офицеров.
Здесь формировались и отправлялись на фронт пополнения; здесь работали военные учреждения и тыловые команды ушедших на фронт частей.
Это целая история военной Москвы 1914–1918 годов, и у этой истории есть свои памятные места и здания, пока что описываемые и изучаемые энтузиастами. Госпитали, больницы, воинские присутствия, призывные и сборные пункты, казармы, кладбища, воинские храмы. В конце 2013-го – начале 2014-го комиссия по культуре Общественной палаты, которая провела несколько слушаний по мемориалам Первой мировой, не раз обращалась к московским властям с призывом организовать выявление этих памятных мест и зданий, их постановку на государственную охрану. Никакой реакции на эти предложения пока не последовало, но эту работу не поздно начинать и сегодня.
Несостоявшиеся мемориалы столицы
Необходимо помочь и тем общественным объединениям, которые на протяжении многих лет пытаются возродить сохранившиеся московские мемориалы Первой мировой. На Семеновском воинском кладбище, которое сровняли с землей и превратили в сквер, как и Братское, еще несколько лет назад, при «благоустройстве», рабочие выкапывали кости и надгробия. Те, кто послал их устанавливать в сквере детские качели, горки и лавочки, конечно же, не имели понятия о том, что это за место.
Общественникам и приходу храма Воскресения в Семеновском тогда удалось спасти останки солдат, привлечь к работам археологов Мосгорнаследия, огородить мемориальную зону. После этого в Мосгорнаследие был представлен выполненный – по заказу не города, а общественности – акт государственной историко-культурной экспертизы, определявший статус и границы достопримечательного места «Семеновское кладбище».
Прошло несколько лет, но городские власти так и не приняли решения о постановке на госохрану этого старейшего (здесь хоронили солдат еще в петровские времена) военного мемориала Москвы.
В Сокольниках на улице Матросская Тишина реставрирован храм Благовещения, «что при Саперном батальоне», – часть комплекса воинских казарм начала ХХ века, располагавшихся через улицу. Приход мечтает создать при храме мемориальный сквер и сам собирает средства на памятник, не получая никакой помощи от властей. В 2013 году военно-строительный инвестор, не получив даже никаких согласований городских органов власти, начал снос здания воинских казарм (Матросская Тишина, 10) и, несмотря на попытки общественников предотвратить беззаконие, довел его до конца.
Поразительно: реставрируют воинский храм и проектируют сквер с памятником защитникам Отечества, а через улицу крушат экскаватором подлинное здание, где эти самые защитники жили и служили Отечеству!
На Преображенской площади тем временем практически восстановили взорванный в 1964 году храм Преображения Господня, тесно связанный с историей гвардейского Преображенского полка. У стен храма также планируется поставить памятник погибшим в войнах за Отечество солдатам и офицерам–«преображенцам», но пожертвований пока не хватает.
Памятник в Вязьме
Нет пока никаких известий и о намерениях возродить главный русский монумент Первой мировой войны в городе Вязьме Смоленской области. Он был открыт 16 июня 1916 года, еще до окончания войны. Жители Вязьмы и солдаты расквартированных в городе запасных полков Западного фронта, на чьи средства возводился памятник, спешили увековечить память павших героев. Сохранилась даже трогательная кинохроника открытия вяземского монумента: волнующиеся лица, парадный марш солдат по площади…
В отличие от монументов нынешнего времени, в вяземском памятнике не было помпезности: это был высокий шестигранный обелиск, увенчанный городским гербом.
Он украшен был вензелями императора Николая II. На обелиске были выбиты фамилии героев Первой мировой войны – уроженцев Вязьмы, например сестры милосердия Риммы Ивановой, кавалера двух Георгиевских крестов, погибшей на фронте в 1915 году. В честь героев рядом с обелиском был разбит бульвар.
В 1920-е годы памятник погибшим на «империалистической» войне был уничтожен, а бульвар переименовали в Красноармейскую улицу.
«На той войне незнаменитой»
Давно отмечено, что в России, в отличие от других стран–участниц Первой мировой, не только практически не сохранилось ее памятников, но и сама память о ней как будто исчезла. Причины этого часто видят в идеологии большевизма, который по ходу военных действий призывал к «поражению своих правительств», а после их окончания заклеймил эту войну как «империалистическую», захватническую, не отвечавшую интересам страны – стало быть, и героев у такой войны быть не могло. Безусловно, в таком объяснении есть правда, но далеко не вся.
Мне хочется прибегнуть здесь к помощи видного русского историка Михаила Покровского, некогда лидера целой школы «историков-марксистов», впоследствии «развенчанного» за излишний схематизм в построениях и «вульгарный социологизм». Конечно, теории о «торговом капитализме» в России XVI века у современных профессиональных историков успехом не пользуются, но к оценкам событий, которых Покровский был современником, стоит прислушаться.
«Империалистская война, – писал Покровский в 1928 году в предисловии к одноименной книге, – у нас в СССР забыта больше, чем где бы то ни было… больше даже, чем в Соединенных Штатах, которых война коснулась раз в десять легче, чем старой России. Две революции, Февральская и Октябрьская, и гражданская война закрыли в памяти современников то, что было раньше, ибо все более раннее отрезано от последующего у нас так четко, как нигде в другом месте… История как таковая не в почете в наши дни, как никогда не бывает она в почете на фоне победоносной революции. Старое сожжено дотла: стоит ли вспоминать, из чего была сделана сгоревшая постройка?»
Покровский был прав: память о Первой мировой была буквально выжжена из сознания современников, а значит, и потомков. Примерно так же, как огонь Великой Отечественной войны выжег из исторического сознания народа и «освободительный поход» 1939-го, и Халхин-Гол с озером Хасан, и финскую кампанию. Почему и сказано у Твардовского – «на той войне незнаменитой».
Именно поэтому, листая старые подшивки, не сразу понимаешь, что это знакомую нам с детства «империалистическую» войну там называют Великой и Второй Отечественной.
И только через сто лет мы начинаем понимать почему.
Записи
