Город – жив
«Сначала намечались торжества, потом аресты, потом решили совместить». Столь долгожданное окончание реставрационных работ в доме Сысоева оказалось внезапно омрачено их своеобразным качеством, но тем не менее, нельзя не признать: могло быть хуже. Подробный разбор нюансов проведенной реставрации мы разместим позже, а сегодня публикуем текст, написанный Натальей Черняевой две недели назад, в ожидании открытия спасенного дома. Тем самым выражая нашу искреннюю благодарность всем, кто словом и делом участвовал в спасении дома в годы его разорения.
В этом дворе есть какая-то тайна. На вид обычный московский двор: проходной, между двумя переулками, Печатниковым и Колокольниковым, плотно обставленный старыми домами. Двор, видавший виды: чахлый скверик, детская площадка, две скамейки. Раньше в углу стояла бытовка и в ней жил-поживал некий слегка опустившийся джентльмен. Казалось, сварливая жена выгнала его из дому и теперь на свободе он сидит часами во дворе в полуразвалившемся кресле и созерцает текущую мимо жизнь. А может, это просто был охранник. Сейчас бытовка исчезла, никто не охраняет двор и выходящие в него дома.
Найти его несложно: по правую руку, почти в конце крутого спуска Печатникова, что раньше был водопадом или скалой, откуда некогда открывался один из лучших московских видов. А теперь перекрытый теперь бетонной плотиной монструозного комплекса, капитализировавшего продаваемые площади украденной у города панорамой. На склоне холма вы увидите небольшой домик, слепившийся с соседом, как будто он боится скатиться вниз.
Здесь же проход во двор, но прежде чем заглянуть в него, остановитесь на минуту. Вы испытаете то же потрясение и умиление, которое почувствовала я, впервые – совершенно случайно! — наткнувшись на дом во время долгих летних блужданий по переулкам старой Москвы. Потом только узнала, что дом этот знаменит, любим и, увы, заброшен. Сейчас, когда меня спрашивают, чем занимается Архнадзор («Да что тут спасать-то?? Ничего ведь уже не осталось!»), я веду их сюда: прислушаться к тишине, к спокойному потоку времени, неведомым руслом текущему через этот двор. Еще ни разу не слышала в ответ: «Ну и что?» Ахают, застывают, а потом кидаются фотографировать.
Только в нашем – когда-то уютном и свойском, слегка безалаберном, но «понимающем об себе» городе – мог появиться такой дом. Печатников, 7, или дом Сысоева — знаменитый Дом с кариатидами, в основе которого послепожарный особняк купеческой жены Н.Ф. Золотарёвой, в 1840-е переделывавшийся для полковницы Елены Ждановой. В 1896 году участок приобрел разбогатевший крестьянин Подольского уезда деревни Сафроновой Петр Сысоевич Сысоев (на фасаде имеется роскошный картуш с вензелем «ПС»). Он был замечательный мастер-лепщик и формовщик, хотя и погрешивший слегка крестьянским вкусом при отделке собственного дома. Даже его кариатиды походили на обычных русских баб, только что коромысла им не хватало. Но это же, наверное, и делало Сысоева ближе к его заказчикам, которые, замерев в восхищении перед домом, заходили и заказывали себе: таких же «дамочек» или ангелочков на фасад, такую же розетку в парадную «залу», такой же гордый вензель над входом в дом.
Домик был скромен в размерах, а мастеру, видимо, хотелось показать весь товар лицом, потому и внутри он был обильно украшен лепниной, гостиную на втором втором этаже разделила арка, изразцовые печи по углам — все это, разве что без диванов да пузатых буфетов, долго сохраняло теплую и живую атмосферу уютного городского дома, каких в Москве когда-то было очень много. Палисадник, герани в открытых окнах, покосившиеся ворота. Непарадная, обывательская, но такая живая Москва. Иллюзия недавнего присутствия хозяина, аура его жизнелюбивой натуры, сохранялась долго, ее ощущали все, кто попадал в дом. Да и снаружи он был хорош и исключительно фотогеничен, неоднократно становился героем кинокартин и живописных полотен. В эпоху «исторического материализма» дом был коммунальным жильем, в эпоху после – его расселили. Трудно такой дом «приспособить к современному использованию», его можно было использовать только так, как задумал сам хозяин: жилье для небольшой семьи, кустарное производство, небольшой магазинчик, художественная мастерская.
С начала 2000-х дом, предназначенный исключительно для жизни и лишенный ее, ветшал на глазах. Формально принадлежавший городу и брошенный им на произвол судьбы, «выявленный объект культурного наследия». Нельзя сказать, что им не интересовались: в 2009 году тревогу подняли местные жители, заметившие подозрительную активность внутри дома. Примчавшись на место, координаторы Архнадзора обнаружили внутри дома рабочих, крушивших перекрытия.
Вот сухие строки отчета об увиденном погроме: выломаны перегородки вместе с лепными филенками, из-за этого лепной карниз, лишенный опоры, провис и дал трещины. Снесена печь на первом этаже, в результате чего «голландка» на втором подвисла в воздухе. Работы велись активно, споро и, разумеется, без документов и разрешений. Некое частное лицо хотело по-быстрому прихватить бесхозный домик и начало с полной реконструкции в соответствии со своими представлениями о красоте и пользе. «К чему какие-то бумажки? Вы что – кошмарите бизнес?» – раскричалось лицо, приехав на своем Бентли к дому Сысоева и встретив неожиданный отпор активистов и вызванных ими инспекторов Мосгорнаследия. Работы были остановлены, карниз подперт балками, дверь заколочена. Лицо ретировалось, не оставив ни имени, ни названия частной фирмы, которую представляло.
Мы пытались привлечь к дому внимание властей и органов охраны, писали письма и запросы, возле дома в Печатниковом устраивали праздники и экскурсии, чистили от мусора и снега. Чтобы о нем вспомнили, наконец, те, от кого напрямую зависела его судьба — городские власти, органы охраны нашего общего наследия. В то жестокое время дом мог стать жертвой произвола неведомых «инвесторов», как пал под напором чьей-то жадности его ближайший сосед – знаменитый дом-скит (Печатников, 3).
Скорее всего, именно это постоянное внимание и забота обычных людей – окрестных жителей, волонтеров Архнадзора, москвичей – помогло дому Сысоева выжить и продержаться до того момента, когда он, что называется, «попал под кампанию», вернее, под программу льготной аренды объектов культурного наследия «рубль за метр». Жалкий, но все еще очаровательный, домик тронул сердце женщины — бизнесмена из Сыктывкара, и судьба его была решена. Дом с кариатидами отреставрирован под небольшой офис и жилье. Как следует из недавнего ответа Департамента культурного наследия, «в соответствии с согласованной научно-проектной документацией по разрешениям Департамента культурного наследия и технологическим надзором, а также научно-методическим контролем Департамента проводится полный комплекс ремонтно-реставрационных работ с приспособлением Объекта для современного использования».
Каждый раз, когда в ходе работ появлялась новая деталь, это вызывало бурные дискуссии среди тех, кто следил за судьбой дома: так ли, все ли по науке, останется ли дом Сысоева таким, каким задумывал его хозяин? Надеемся, что так и будет. На днях с фасада сняты строительные леса. Вновь щекастые ангелы, подбоченясь, держат картуш с вензелем, томные кариатиды подпирают восстановленный карниз.
Гораздо меньше повезло его брату – дому №5, построенному в 1892 году для некоего К.В.Кирхгофа, и сросшемуся с домом Сысоева общей стеной. В 2009 году статус дома Кирхгофа рассматривался экспертным советом Москомнаследия. Комиссия подавляющим большинством голосов высказалась за то, что дом достоин присвоения звания объекта культурного наследия. Однако затем он был разжалован в ценные градоформирующие объекты, что, возможно, защитит его от сноса, но, к сожалению, не дает никаких гарантий от перестроек и реконструкций. Сейчас постепенное разрушение пятого номера влечет за собой прямую угрозу и нашему герою. А если дом Кирхгофа перестроят в духе фасадизма, будет убит окончательно и так без того уже достаточно поредевший ансамбль исторической застройки Печатникова переулка, а Дом с кариатидами останется сиротой.
Для каждого, кто видел дом Сысоева, кто заходил в него, писал о нем, снимал или рисовал его жизнерадостный кривоватый фасад, кто подпирал балками его провисшие перекрытия, очищал от мусора и снега, защищал от набегов «лихих людишек», — этот небольшой домик стал родным. Будем надеяться, что вскоре дом опять оживет: кто-то откроет окно на втором этаже, выставит на подоконник герань… Потому что пока дом в Печатникове жив и невредим, пока он как монетка на счастье, как талисман зажат в пятерне московских переулков, жив и город: сердце Москвы бьется.
UPD 24.09: поступила информация о том, что работы, не вполне уложившиеся в установленные сверху сроки, будут продолжены после официальной сдачи объекта, что означает надежду на исправление отдельных погрешностей. Подробности будут сообщены позже.
Заглавная иллюстрация — Владимир Брайнин.
Записи
2 комментария