Улица Русаковская. Сносить или помиловать?
Марина Хрусталева
8 июня вопрос о сносе квартала на Русаковской улице уже не в первый раз был снят с повестки заседания «сносной комиссии» (Комиссии при Правительстве Москвы по рассмотрению вопросов осуществления градостроительной деятельности в границах достопримечательных мест и зон охраны объектов культурного наследия). По общему мнению, конструктивистский квартал, один из ярких примеров «рабочих поселков», признается весьма ценным. Тем не менее, по некоторым сведениям, уже сегодня на его месте проектируется гаражный комплекс. Это значит, что Комиссии еще придется вернуться вопросу его сохранения либо сноса.
Речь идет о квартале 998: жилые дома 1920-х годов постройки по ул. Русаковская (д. 2/1, стр. 1 и 2; д. 2, стр. 3; д. 4, стр. 4; д. 6, стр. 2; д. 8), плюс дом 3/1 по ул. Гаврикова — всего семь крепких кирпичных прекрасных зданий.
Район Русаковской — заповедник архитектуры эпохи советского авангарда. Неподалеку сразу два клуба великого К. С. Мельникова — «Буревестник» и им. И. В. Русакова — врача и революционера, погибшего при подавлении Кронштадского мятежа. Напротив упомянутого квартала — комплекс из трех «итальянских» домов Б. М. Иофана с лоджиями и арками. Пять лет спустя Иофан построит пугающий «Дом на набережной» для Совнаркома, а тогда, в 1925-м, он только вернулся из солнечной Италии и строит для рабочих, легко и изящно. Рядом, на Русаковской, 10, — одна из первых построенных после революции школ, с тонким куполом обсерватории.
Сам квартал 998 — один из ярких примеров «рабочих поселков» 1920-х годов — новых жилых кварталов, возводившихся Моссоветом для работников предприятий. Эти здания сегодня выглядят рядовыми, но тогда, в разрушенной, голодающей, отчаянной и веселой стране это был колоссальный прорыв: вместо бараков или заводских общежитий (по 50 коек в комнате) люди получали кирпичные стены, просторные комнаты, светлые окна, горячую воду, газ вместо керосина, кое-где — не поверите! — даже ванны. Это было другое качество жизни. А по качеству планировки квартир типовые серии 20-х годов остаются непревзойденными до сих пор: это умные, эргономичные, экономные, но уютные планировки.
В середине 2000-х Институт генплана Москвы провел масштабнейшее обследование «рабочих поселков» рубежа 1920–1930-х годов. Было выявлено 58 комплексов жилых домов и общежитий и еще полсотни отдельных жилых домов этого времени, разработаны критерии их историко-культурной оценки, проанализирована их сохранность, предложены меры по сохранению комплексов и развитию их территорий. Целый ряд ансамблей был предложен к постановке на государственную охрану. В их числе была и «Русаковка», планировку которой приписывают архитектору М. Мотылеву. Но охранный статус так и не был окончательно утвержден. Сегодня весь ансамбль жилых домов числится в реестре Москомнаследия в статусе «прочие объекты», то есть не охраняется никак. За последние 10 лет он объявлялся аварийным, готовился к расселению, вновь объявлялся жилым, проходил экспертную комиссию Москомнаследия, выставлялся на градостроительный тендер — очевидно, кому-то очень хочется снести и застроить квартал.
«Ворота» квартала и начало всей Русаковской улицы сразу за эстакадой Третьего кольца — два дома-близнеца под номером 2/1. Первые три этажа были построены в 1925 году в рамках программы муниципального жилищного строительства. Автор их не известен, но технология строительства (изогнутые кирпичные перемычки над окнами) выдает дореволюционную школу, а декор фасадов — вертикальные членения и пунктирный круг, напоминающий о городских часах, — отсылает к эстетике ар-деко. В 1935 году оба дома были реконструированы и надстроены по проекту архитектора Крестина, но первоначальный декор был сохранен.
В этих домах-близнецах жили настоящие близнецы — братья Борис и Зиновий Паперные. Борис погиб в самом начале войны, и его дочь, Ирина Паперная, совсем не помнит его. Зиновий жил здесь до 1981 года. Здесь были написаны книги о Маяковском («О мастерстве» и «Поэтический образ»), о Чехове («Очерк творчества», «Записные книжки», «Чайка»), о М. Светлове, «О художественном образе», «Самое трудное», «17 1/2 фельетонов». Сюда много лет приходили Лиля Брик, Василий Катанян, Ираклий Андроников, Леонид Зорин, Владимир Этуш, Борис Слуцкий, Наум Коржавин, Борис Заходер, Анатолий Эфрос, Сергей и Татьяна Никитины, Майя Туровская, Эмиль Кардин, Наталья Крымова, Александр Асаркан, Анна Берзер, Инна Соловьева, Станислав Долецкий. Здесь выросли Владимир и Ирина Паперные — родные-двоюродные брат и сестра. Эта история напоминает историю Кая и Герды, живших в соседних домах и ходивших друг к другу в гости по крыше. Ирина Борисовна замечательно вспоминает о том, как встретились и переплелись судьбы двух семей, двух домов, двух людей:
«В большом городе, где столько домов и людей, что не всем хватает места хотя бы на маленький садик, а потому большинству жителей приходится довольствоваться комнатными цветами в горшках, жили двое бедных детей, и садик у них был чуть побольше цветочного горшка. Они не были братом и сестрой, но любили друг друга, как брат и сестра. Родители их жили в каморках под крышей в двух соседних домах. Кровли домов сходились, и между ними тянулся водосточный желоб. Здесь-то и смотрели друг на друга чердачные окошки от каждого дома. Стоило лишь перешагнуть через желоб, и можно было попасть из одного окошка в другое. <…> Родители позволяли мальчику и девочке ходить друг к другу в гости по крыше и сидеть на скамеечке под розами. Как чудесно им тут игралось!» (Ганс Христиан Андерсен)
Благодарю Ирину Паперную, Владимира Паперного, Алексея Паперного, Ирину Крымову, Николая Васильева за помощь в подготовке материала.
Опубликовано на «Снобе»
Записи
23 комментария