Дьяковское пепелище
Только-только отцвели сады на заповедных Дьяковских холмах. Одно из лучших в Москве мест, для того, чтобы увидеть весну. Ходите, приобщайтесь, радуйтесь, и вспоминайте о тех, кто сажал эти яблони. Ведь ещё недавно у садов были хозяева, потомки и наследники крестьян, живших здесь веками и даже тысячелетьями. Древние сёла Коломенское и Дьяково были уничтожены в 1980-х и это то, о чём не помнить, как говорится, не вправе мы. Предлагаем вашему вниманию сильнейший документ эпохи — письма селян в Моссовет и газету «Правда», 1987 год. Впервые опубликованы МГО ВООПИиК в сборнике «Коломенское: прошлое, настоящее, будущее» в 1991 г.
И пусть эта публикакция посвящается всем выселенцам — москвичам, ставшими эмигрантами в собственном городе.
«С горечью и болью в сердце за свое село обращаются к Вам жители г. Москвы Красногвардейского р-на с. Дьякова, того самого Дьякова, о котором так много говорят и пишут. Вот уже более двадцати лет мы сидим, как говорят, «на чемоданах» в совершенно ненормальных условиях. Строить не разрешали, семьи росли, и все это время мы ждали сноса села. В 1980 г. под Олимпийские игры начали сносить старинное кладбище под видом «благоустройства» парка. Останки погребенных перевозились на перезахоронение на Хованское кладбище. Мы очень горевали. Кладбище действительно очень старое, но ухоженное, как музей под открытым небом, со множеством старинных памятников и старинных изгородей. Тут вскоре пошел слух, что и село наше будут сносить, а на нашей территории будет музей деревянного зодчества под открытым небом. И начали ломать, а вернее сказать — крушить. Лучшие дома были вывезены райисполкомовскими работниками и дирекцией охранной зоны музея-заповедника «Коломенское» на дачи. Было бы не так уж обидно, если бы и к нам отнеслись по-доброму, а к нашему селу — живописнейшему и древнему — по-заповедному. Нас подгоняли, вручали повестки, где назывался срок сдачи дома или разбора пристроек. Это делала Н. Н. Винокурова от ДЭЗ-3. Было отключено уличное освещение, когда село еще жило полнокровной жизнью и народу было немало. 41-е отделение милиции тоже поторапливало с выездом. Только под таким большим давлением трогались мы с родных мест, оставляли дома. Резали скотину (коров, овец, свиней и т. д.). Жители тяжело продолжают переносить выселение. Кому мы помешали? Село наше находилось в стороне от дороги, утопало в зелени. Жили дружно и весело. Кормили себя и большие свои семьи. Излишки мяса и овощей сдавали государству и продавали на рынке, вносили свой посильный вклад в решение Продовольственной программы.
Дальше в селе начался настоящий разбой. Лучшие дома были разобраны и вывезены неизвестно куда… Когда крепкие были выбраны, менее интересные для продажи стали сгорать один за другим. Сгорели дома 15, 19, 20, 21, 22, 23, 45, 55, 59. В их числе — дом Мазовой Антонины Михайловны, не успевшей получить ни компенсации за дом, ни квартиры. Не получили компенсации Ольга Ивановна Юдченко (№ 65), владельцы домов №№ 26, 38, 42, 42а, 76 и ряда других. Дирекция охранной зоны не принимает никаких мер по охране домов. Нас, жителей, не уважают, гонят от родных мест. Мы едем и горюем, некоторые плачут, ведь мы едем на пустые места. Как же мы можем забыть свое родное место, ведь мы родились здесь и выросли, корнями вросли в землю. Эта боль никогда не пройдет, ее нечем успокоить. А самое большое зло сделано земле нашей. Варварское отношение к ней потрясло нас. Земля до сих пор знала только заботу и любовь к ней. Теперь вырываются огромные котлованы, туда бульдозер сталкивает кирпич, бревна, железо, и засыпают все это глиной, доставаемой со дна котлована, и размазывают. Разве так можно?! Ведь очень скоро все сгниет в яме и снова надо будет возить землю и засыпать ямы. Беспощадно уничтожают культурный слой почвы, копившийся веками. Уничтожают ценные сорта плодовых деревьев. Стирают с лица земли наши сады, в которые вложен огромный труд. Горит наша утварь, одежда, иконы, старинные книги, которые впору показывать в музеях. И все это цинично называют благоустройством.
Просим Вашего вмешательства по наведению порядка, потому что больно смотреть, как государственные деньги тратятся на разрушение. Получается, что село наше сожгли, разграбили и бросили. Везут сюда всякий хлам и мусор, даже у дома № 69 закопали в такой котлован резиновые покрышки. Что же здесь, мусорка? А еще с нас берут подписку о непользовании землей. Почему? Чтобы земля наша плодородная не зарастала бурьяном, почему бы не разрешить бывшим жителям села Дьяково пользоваться ею. Ведь пока еще что-то здесь будет, мы охотно будем выращивать урожай, тогда и вид будет ухоженный, а не заброшенный. Как известно, мы ведь потомственные и знаменитые садоводы и огородники, всю свою жизнь трудились честно и добросовестно в колхозе им. В. И. Ленина, отдавая свое здоровье, знания и богатый опыт, копившийся из поколения в поколение. Разве может быть плохо кому-нибудь от изобилия овощей и фруктов, которые мы возами везем на рынок? Для москвичей это неплохое подспорье. Посудите сами, что мы выращиваем: картошку, редьку, репу, лук, редис, огурцы, свеклу, укроп, салат, щавель, шпинат, киндзу, кабачки, паттисоны, малину, сливу, смородину черную и красную, клубнику.
Очень просим Вас найти справедливое решение.
Многочисленные жители с. Дьяково
(более 80 подписей)
ЗАЯВЛЕНИЕ
Я, Миронов Вячеслав Васильевич, являюсь свидетелем, как варварски громили село Дьяково-городище, тракторами равняли загородки и земли жителей села, засеянные зеленью и овощами, сжигали и уничтожали дома, гаражи, сараи, кто не давал бутылки коньяка т. Абрамяну и бригадиру. 30 мая у меня в доме взломали дверные замки рабочие музея под руководством бригадира Володи. Я обратился с жалобой к т. Абрамяну и попросил справку на продажу своей половины дома. Он ответил, что никакой справки он не даст и уверял меня, что с 10 июня 1986 г. будут работать в моем доме архитекторы, и если они сочтут, что дом имеет историческое значение, то мне выплатят компенсацию. Три месяца работали архитекторы в моем доме. Дом был выстроен в 1862 г., имеет историческую и художественную ценность, сняты чертежи (так сказал архитектор Гусев И. В.) и относится к музею-заповеднику «Коломенское».
После 6 месяцев моих хождений и мучений по вышестоящим организациям мой дом был сожжен 28 ноября под руководством зам. директора музея охранных зон заповедника т. Беляева Н. В. и компенсацию я не получил.
Март 1988 г.
Я, Мазова Антонина Михайловна, свидетельствую:
Я родилась в 1928 г. в с. Дьяковском Московской обл., Ленинского р-на, раньше оно так называлось, когда не входило в черту города Москвы, теперь именуется Дьяково-городище. Все мои предки: дед, прадед, прапрадед, жили в этом селе. В 1983 г. начали сносить это село. Многие получали квартиры, но я не хотела расставаться с родными, прекрасными, памятными с детства местами, и не получала квартиру, живя в своем доме № 59 по ул. Дьяково-городище. Многие дома, из которых выехали, стали поджигать, затем подгоняли бульдозер и разравнивали бугры от пожара. 6 февраля 1987 г., когда я ушла на работу в 14 часов, мой дом подожгли. Когда утром 7 февраля я шла с работы, в 9 часов меня повстречал участковый из 41 о/м и спросил, где я живу? Я ответила в доме 59, он сказал, что вчера ваш дом сгорел. Я осталась, в чем ушла на работу. Сгорело все: мебель, посуда, одежда. Обращалась я в бюро инвентаризации, чтобы мне помогли получить компенсацию, но все от меня отвернулись. В ЖЭКе тоже не помогли, там т. Панарошкин С. А. пообещал помочь, потом отказал.
Теперь я живу в благоустроенной квартире, но все равно сердце мое лежит в Дьяково-городище. Я бы очень хотела снова жить там.
На месте, где стоял мой дом, какой-то тип выстроил сарай с окнами с одной стороны и террасой с другой, и говорят, что это кузница для музея. Это все маскировка, кто-то из музейных людей собирается там летом жить, это очень обидно мне. Меня подожгли, а этот тип будет жить.
Я, Герасимов П. П., свидетельствую:
Нас, жителей Дьяково-городище стали вытеснять с осени 1983 г. по выборке домов. Самые свежие, последних лет постройки — первыми. Этим жителям сразу же предлагали квартиры. И на эти дома приколачивали вывески такого типа: «Дирекция Заповедной зоны музея Коломенское». Недолго эти дома просуществовали, их начали разбирать и увозить неизвестные нам люди на дачи. И командовал этой операцией Абрамян Николай Георгиевич, мастер реставрации заповедной зоны. Он до сих пор находится в облюбованном им доме-«конторе».
Мой дом исправный, он построен по старому ладу и его реставрировать не надо, простоял бы еще около 100 лет. Но мне стали надоедать посещениями из ДЭЗа. Техсмотритель Винокурова Н. Н. и еще незнакомые мне люди говорили, чтобы я шел просить квартиру, и сказали мне, что дом мой продан. Спрашивается, зачем же я должен выпрашивать, они ведь сами должны были предложить мне квартиру. Когда я пошел в жил. отдел поинтересоваться, то там мне сказали что квартиры мне нет, что дом в «красной» черте и к сносу не подлежит. Но меня стали доводить, срезали провода освещения несколько раз. Так я жил и мучался весь 1984 г. и по сентябрь 1985 г. А еще страшны были пожары, нет-нет, да вспыхивают вокруг. Поневоле пришлось ходить несколько раз выпрашивать, стал бояться сгореть, как некоторые соседи. В общем, пришлось выехать. Как говориться, выгнали не мытьем, так катаньем. Я никогда не расстался бы со своим домом. Но обстановку создали хуже некуда и пришлось покинуть гнездо. Тот гражданин, который разбирал и увозил дом, заплатил за него по квитанции 270 рублей. Мне думается, что он даже в переводе на дрова стоил дороже, дом-то пятистенок.
Шустова Анна Георгиевна свидетельствует:
В прошлом году в деревне Дьяковское я увидела потрясающую картину: варварское разрушение домов, груды железа и кирпича, обгоревшие электрические столбы, обгоревшие и обломанные фруктовые деревья и ягодные кусты.
Заплаканные жители этой деревни рассказывали, как еще не получили жилье, а их дома уже сломали и сожгли. Я смотрела на все это и тоже плакала. Так как эти картины напомнили годы Великой Отечественной войны. Тогда фашисты так расправлялись с нашими городами и деревнями. Но то были чужеземцы, фашисты! А кто же теперь чинит такую расправу над деревней Дьяковское? Ведь она имеет историческое прошлое! Еще в школе в 30-е годы и позже я читала, что с Дьяковского городища начиналась Москва!!! И еще приведу такой факт. Когда-то моя бабушка, жительница д. Садовники, рассказывала мне, как ее прабабушка со многими женщинами деревень Коломенское, Садовники и Дьяковское устроили побоище французским солдатам, бежавшим из горевшей Москвы. Били и гнали: вилами, лопатами, граблями.
Я сама родилась в д. Садовники и все мои предки родились здесь. А где эта наша родина? Я сейчас не могу найти.
Так неужели мало деревень уничтожено. Только в Красногвардейском районе их 11: Коломенское, Садовники, Беляево, Шайдурово, Xохлово, Шипилово, Орехово, Борисово, Братеево, Сабурово, Дьяковское! Сейчас взялись восстанавливать и оберегать памятники культуры и исторические места. Люди!!! Я обращаюсь к вам, в первую очередь к тем, кто по долгу службы обязан остановить это варварское уничтожение в д. Дьяковское !!! Возродите обратно хоть несколько домов в д. Дьяковское! Оставьте память об историческом месте, что немаловажно для будущего наших детей и внуков.
Чижов Александр Сергеевич свидетельствует:
Товарищи! Хочется поделиться с вами о тех безобразиях, которые проводились в разрушенном селе Дьяковском. Там было много домов, которые имели историческую ценность и я даже слышал, что они должны были остаться как музейные экспонаты. Но все это не захотели сберечь люди, которым это было поручено. Сколько домов сгорело, на которых было отмечено, что дом охраняется государством? Вот и мой дом № 46, построенный лет 150 тому назад, тоже куда-то исчез. Пришли какие-то молодые люди и начали срывать двери и выворачивать окна. Я их спросил, что же вы делаете? Ведь это же дом, который имеет историческую ценность. Но что им было ответить, ведь они выполняли чье-то указание. Я не могу понять, почему у людей молодого поколения так много неуважения и к тем старым строениям, которые возводили наши прадеды, и к тому, что в настоящее время. Вот у меня за домом росло несколько вишен и слив — все поломали. В общем, получается так, что после себя хоть потоп. И вообще было село Дьяковское, как аллея смотрелось, а теперь растет бурьян да крапива. Напишу о своем доме № 46. Как говорил мой отец, было построено три дома на деньги, которые были получены за солдата, шедшего добровольцем на 25 лет службы и не вернувшегося я домой. Один дом не сохранился, а два других вот разрушили.
Чижов А. С., 1925 г. рождения
инвалид Отечественной войны
Я, Депутатов Василий Михайлович, как и другие коренные жители с. Дьяково-городище, подвергся варварскому изгнанию из родного дома. Моя семья проживала доме № 8 по 2-й улице Дьяково-городище. Жители ничего не знали о том, как пойдет переселение. Надо было хотя бы собрать нас в клубе и проинформировать, но руководители Красногвардейского исполкома и дирекция охранной зоны все делали скрыто. Первыми выгоняли тех, у кого были хорошие дома. Их выбрало начальство себе на дачи, дома продавали через райисполком. Ко мне приходила начальник ЖЭКа Винокурова Надежда Николаевна, требовала: «Давай уходи, твой дом уже продан». Но я отвечал, что я еще не получил квартиру, куда же вы меня выгоняете из родного дома? Приходили люди, которые купили мой дом, я их даже на порог не пустил. Приходили из 41 о/м, спрашивали, скоро ли я буду выписываться, проверяли паспорт, предупреждали, что я остаюсь один на всю улицу, жить будет страшно. Я ответил, что денег у меня нет и убивать меня не за что. Я участник войны, имею шесть медалей и медаль, за многолетний доблестный труд, вышел на пенсию, имея 40 лет стажа. Жил я один, жену похоронил в июне 1985 г.
В первых числах ноября пришел Абрамян из дирекции охранной зоны, дал мне на выезд одну неделю. Угрожал, что если я не получу за это время квартиру, он меня все равно выгонит. 8-го ноября 1986 г. на мой дом было совершено первое нападение. В 2 часа ночи пришли трое неизвестных, требовали, чтобы я открыл дверь. Я отказался открыть, они дверь выломали, ворвались в дом, требовали вина. Я сказал, что этой гадости не пью. Тогда они сорвали замок в гардеробе, нашли 30 рублей денег, забрали их, пригрозили мне, чтобы молчал, и ушли. Через неделю было второе нападение с покушением на мою жизнь. В три часа ночи в дверь начали стучать. Кто-то пригрозил: если не откроешь, мы тебя сожжем. Я ответил, что лучше сгорю, но не открою, тогда они разбили 6 окон. Их было двое в солдатской форме и трое в гражданской одежде. У меня стояли вилы недалеко от кровати, я схватил их и стал обороняться, одного как следует зацепил. Они обозлились, связали меня и бросили в подвал, а сами пошли шарить по углам — искали деньги и керосин. Если бы нашли, то сожгли бы и меня вместе с домом. Около пяти утра я смог выбраться, вызвал наряд из 41 о/м. Составили акт и протокол. Никакого ответа на мое заявление я не получил.
Я, Качалин Г. А., жил в доме № 15, ветеран войны.
Реставраторы определили, что моему дому более ста лет. И всего один-единственный венец нуждался в замене, настолько крепкая была постройка. Сказали, что цена этому уникальному дому — 59 тысяч. Реставраторы разобрали обшивку и вдруг средь бела дня дом вспыхнул, как спичка и сгорел за полтора-два часа. Так гореть может только древесина, облитая горючей смесью. Мне передали, что приказ о поджоге отдал Н. Г. Абрамян, начальник реставрационного участка дирекции охранной зоны.
Колотушкин Михаил Романович свидетельствует:
До уничтожения деревни жил по 1-й ул. Дьяково-городище, в доме 68а. Дом новый, 1957 г. постройки, был небольшой сад. Сносили дом не сразу, а постепенно с запугиванием. Сначала отключили свет, потом воду, затем сломали изгородь. Я был несогласен, так как чувствовал, что это надругательство. Квартиры отдельной я не получил, а получил вместе с сыном, а у него семья из 4-х человек. Меня, участника войны, ветерана труда, принудили к этому. «Бери, пока не поздно». А дом продали за бесценок и увезли.
Случилась большая беда — уничтожено историческое место. Немалая часть и плодородного слоя уничтожена, т. к. селение было расположено на гористой местности, если не принять меры, может начаться коррозия почвы. Как коренной житель деревни, готов приложить все силы, чтобы восстановить известность и гордость Дьяково-городища. Вы нам немного помогите, а мы все сами сделаем.
Качалин Василий Федорович свидетельствует:
До 1984 г. я проживал по 1-й Дьяково-городище, д. 38.
Там был свой дом, сад и огород. Два раза я видел, как сжигались дома, декоративные и плодовые деревья.
В июне 1987 г. в газете «Советская Россия» была опубликована статья «Реставрация огнем». В редакцию я написал отклик-жалобу, с какой жестокостью бригада «молодцов», возглавляемая начальником Абрамяном Н. Г., проводила эти «реставрационные работы». Редакция ответа мне не дала. Жалоба моя была направлена туда, на кого я жаловался, т. е. в дирекцию музея-заповедника «Коломенское».
Что же творили «реставраторы огнем» и «молодцы с бульдозером»? На территории бывшего села находились бульдозеры и экскаватор, для них автоцистерна завозила горючее (солярку), учета никакого не было, и этим горючим в изобилии пользовались «молодцы» Абрамяна. Соляркой поливали внутри домов и сараев, с расчетом, чтобы дома к полуночи загорались зловещим огнем.
В октябре 1987 г. «Советская Россия» напечатала вторую статью — продолжение, есть в статье и моя фамилия. Как мне грозили, находясь на работе, пьяные «молодцы» Абрамяна, как начали разрушать дамбу вокруг холма, которую я и сын сооружали на протяжении 40 лет, сажали декоративные деревья, восстанавливая довоенную красоту.
В статье есть абзац, который с мучительной болью отзывается в моем сердце и в сердцах граждан бывшего села. В котором директор музея-заповедника «Коломенское» Черняховская говорит, что в селе Дьяковское проживало бывшее кулачье, выходить, это мы. Это клевета на граждан бывшего села Дьяковское. Наши граждане испокон веков труженики.
В минувшую войну все молодые и пожилые с честью защищали советскую Родину, более половины сложили свои головы на полях сражений. А женщины и подростки трудились не доедая, не досыпая, делали все для фронта, все для победы. Какое же это бывшее кулачье. Это клевета, за клевету есть статья уголовного кодекса. Мне 70 лет, я родился и вырос на этой земле, отсюда ушел защищать Родину, сюда вернулся после войны. На холме у нас участок на четыре пенсионера. Желательно, чтобы он остался и мы им пользовались, чтобы сюда приходили мои внучки, вспоминали дедушку, как я трудился здесь на благо нашей Великой цветущей Родины.
PS. Ещё живое Коломенское в фильме «Подсолнухи», 1970 год. Дом, в котром Софи Лорен встретила Марчелло Мастрояни сохранялся до 1990-х, сейчас на его месте турбюро музея-заповедника.
PS2: от редактора. Смотрительница Коломенского музея как-то рассказала мне потрясающую историю о человеке, который ходил средь яблонь на улице, запечатлённой в кадрах этого фильма. Пытался найти место, где стоял его дом. Увидел свежеспиленное дерево и какую-то хрень, запутавшуюся в его ветках. Присмотрелся и вспомнил, как когда-то, по дороге из школы, запулил сменку так высоко, что не смог её найти. Нагнулся, и отвязал от дерева мешок с ботинками, за которые отвечал поротой задницей может 40, а может более лет тому назад…
А само место он, кажется, так и не опознал.
Верхнее фото — Елена Самородова, нижнее — архив В.Сергеева, остальные — архив ЦИГИ и вот здесь.
Записи
60 комментариев