Новый год на Даче Муромцева
Наталья Самовер
3 января. Год назад мы мчались сюда с разных концов Москвы, убитые, забыв о новогодней радости. Нас встречал пугающе прекрасный стеклянный сад, вмороженный в ледяную броню мертвой воды.
Воды, пролитой пожарными мимо огня.
Обугленный остов дома замер во льду, как будто его коснулась неведомая злая сила, а в глубине ледяного янтаря еще вилось, догрызая свою добычу, острое, яркое пламя.
Казалось, что тысячи холодных осколков разлетелись отсюда, впиваясь в глаза и в сердца, чтобы заморозить, остановить, убить. Чтобы ужасом парализовать любовь, чтобы выстудить память и сломить волю.
Сегодня вся Москва вморожена в такое же ледяное стекло. Вода пролита на город небесами с явной целью показать нам, кто мы такие и чего стоим.
Мы снова приехали на Дачу Муромцева. Это может показаться странным, но мы собрались не на поминки. Мы приехали, чтобы отпраздновать Новый год и сделать это так, как принято было праздновать здесь – с гулянием и угощением в саду, с обязательной культурной программой. Но силою обстоятельств, созданных не нами, обычный праздник превратился в арт-акцию.
Весной минувшего года, когда уже окончательно неприлично стало отрицать культурную ценность Дачи Муромцева, администрация музея-заповедника «Царицыно» — номинального хозяина этой территории – заявила о намерении установить на месте только что уничтоженного мемориального дома и разоренного народного музея памятный знак. То были лишь слова. Конечно, помпезному городскому музею-заповеднику не нужен и не интересен этот клочок земли на окраине парка, а загадочный заказчик поджога и бенефициар погрома, похоже, затаился, а то и вовсе испарился в результате политических потрясений осени 2010-го. Угрозы и преследования, поджог дома с мирно спящими женщинами и детьми, трусливое убийство доверчивого пса, вакханалия интернет-троллей, позорное насилие над людьми, тщетно пытавшимися спасти Дом, – все это было напрасно. Некому оказалось воспользоваться плодами победы. Тишина, пустота и безжизненные волны снега, нетронутые следом ни птицы, ни человека, — такой встретила нас Дача Муромцева 3 января 2011 года.
Но уже час спустя все изменилось. Сад словно очнулся и вспомнил свою былую жизнь. Закипел самовар – ровесник Первой Государственной Думы, на патефоне закрутились довоенные пластинки, и музыка разнеслась над садом. Заснеженные кусты расцвели яркими шарами и гирляндами. Раскинули крылья бумажные ангелы. На веревках, натянутых между стволами старых яблонь, проворные руки развесили фотографии. Но выставка на этот раз была посвящена не памяти знаменитых насельников и гостей этого места, а недавней трагической истории Дома. Сам Дом, стертый с лица земли, мы символически возродили, забив в глубокий снег колышки и обозначив его периметр черно-желтой сигнальной лентой. А рядом – прямо на земле, на снегу – мы написали то, что так и не собрался написать на своем памятном знаке музей-заповедник «Царицыно».
Мы украсили и привели в порядок то, что смогли. Мы праздновали. Огромная хлопушка осыпала нас дождем конфетти. И только несколько человек, тихонько отойдя в сторону, установили на только им известном месте свой скромный памятный знак на могиле погибшей год назад собаки.
Мы ушли, когда начало смеркаться. А за нами осталась ожившая, расцвеченная и снова, после месяцев молчания, обретшая язык земля. Она говорит с людьми и рассказывает о себе.
На ограде у калитки приветствует гостей табличка с названием «Дача Муромцева». У этой земли есть имя, и так будет всегда, вне зависимости от того, как долго провисит табличка. От калитки в глубину сада ведет расчищенная нами дорожка. Она идет мимо снежной поляны, где на ветру трепещет тревожная черно-желтая лента. И пусть чья-то бессильная ненависть распорядилась выкорчевать даже фундаменты XIX столетия, но Дом словно пророс из-под земли буйными, мощными травами. Их курчавой гривой вспенен снег на поляне. На снегу вдоль дорожки алеют буквы – «МУРОМЦЕВ», «БУНИН», «ЕРОФЕЕВ» и цифры «1893» — дата начала строительства первого муромцевского дома, «2010» — дата попытки убийства этого места. Неудавшейся попытки. И рядом лежащая восьмерка – знак бесконечности, главный математический символ наследия, единство алгебры культуры с ее гармонией, знак того, что однажды возникнув, она, претворенная в память, пребывает вечно, не боясь, ни огня, ни льда, ни насилия.
Ледяные осколки в силах заморозить лишь холодные сердца и замутить лишь тусклые взоры. Лед – всего лишь вода. Его судьба – растаять.
P.S. Общественное движение «Архнадзор» благодарит всех своих активистов, принявших участие в подготовке арт-акции, благодарит новых друзей, впервые присоединившихся к нам, и, конечно, семью Болдыревых – неизменных хранителей Дачи Муромцева.
Мы по-прежнему, считаем, что Дача Муромцева остается уникальным культурным наследием Москвы, достойным охранного статуса, и настаиваем на возрождении музея старого Царицына, где найдется место и уцелевшим экспонатам народного музея, помнящим Сергея Муромцева, Венедикта Ерофеева и многому другому, без чего немыслима история Москвы.
PPS. От редактора: имена исполнителей и заказчиков ночного поджога дома, в котором постоянно проживали несколько семей с детьми, неизвестны. Зато дальнейшая цепочка тех, кто словом и делом активно участвовал в погроме, прослеживается вполне чётко.
Чиновники, ответственные за разорение дачи, обозначены в материалах следствия: «Согласно распоряжения № 01-41-102 от 05.03.2010 префекта ЮАО г. Москвы следует, что в целях ликвидации несанкционированной свалки, возникшей в результате пожара на территории ГМЗ «Царицыно» главе управы Бирюлево-Восточное поручается обеспечить выполнение работ по ликвидации свалки.»
Мэр Москвы Ю. Лужков.
Префект ЮАО Ю. Буланов.
Зампрефекта ЮАО В. Щербаков.
Глава управы Бирюлево-Восточное В. Драчев
Непосредственными и вполне добросовестными исполнителями поручения стали сотрудники ОВД ГМЗ «Царицыно», предводимые Н.Н.Антиповым. В одном из постановлений следственного комитета они названы «неустановленными лицами, причинившими материальный ущерб в особо крупном размере», в другом — перечислены поименно. Особым рвением также отличился оперуполномоченный М.Г. Лазарь.
Не меньшую признательность заслужили и те, кто обеспечивал разрушителям информационную и бюрократическую поддержку. На протяжении двух месяцев, разделявших даты поджога и погрома, одни всеми силами пытались отстоять руины, стоящие на фундаментах дома Муромцева, помнящие Ерофеева, хранящие в себе экспонаты музея, имущество полвека прожившей в этих стенах семьи и улики, которые могли бы прояснить обстоятельства пожара. Другие — столь же самозабвенно приближали день «ликвидации свалки», рассуждая о собственной вине жильцов, аварийности барака и «полном отсутствии» мемориальной ценности. Особо усердствовали чиновники от культуры из ГМЗ «Царицыно» и Москомнаследия, которое открещивалось от дома Ерофеева, не брезгуя махинациями в официальном реестре. Среди СМИ, промышлявших явным искажением фактов, отличился канал ТВЦ.
Вы сделали это.
Фотографии Константина Мишуровского, Кирилла Болдырева, Ильи Варламова.
Записи
1 комментарий