Ивановская горка — 3
Продолжение путеводителя по Ивановской, написанного Рустамом Рахматуллиным и Александром Можаевым для журнала “Московское наследие”. Часть третья — Старые Сады.
УСАДЬБА КУМАНИНЫХ — ИСТОРИЧЕСКАЯ БИБЛИОТЕКА
Рустам Рахматуллин: — Следующая ветвь нашего маршрута — Старосадский и Петроверигский переулки. Поднимаясь по Старосадскому вдоль ограды Исторической библиотеки, трудно представить где-то здесь ограду деревянного государева дворца XV века.
«Историчка» учреждена в 1938 году на базе библиотеки Исторического музея. Уличный фасад ее главного дома — это фасад Общества купеческих приказчиков (1901 год, архитектор Борис Кожевников). Но со стороны двора можно увидеть несколько окон первоначального усадебного дома, обращенного к церкви Святого Владимира.
Александр Можаев: — Со стороны главного двора видны окна ампирного периода, но есть и другой двор, в который также можно пройти из Старосадского переулка. Туда выходит задний фасад старого дома, где можно рассмотреть остатки сбитых барочных наличников. Если продолжить исследования, то, возможно, наберется материал для фрагментарной реставрации богатого декора середины XVIII века.
Р.Р. — Самые известные владельцы этой усадьбы — первостатейный купец Александр Алексеевич Куманин, приобретший ее в 1828 году, и его супруга Александра Федоровна, тетка Достоевского по матери, урожденная Наумова, крестная писателя. Федор Михайлович бывал здесь, в частности затем, чтобы представить уже беспамятной старухе свою жену Анну Григорьевну.
ДОМ САЛТЫКОВА
Р.Р. — Дом напротив (№ 8 ) помнит визиты другого великого писателя — Щедрина, поскольку принадлежал его брату, Ивану Евграфовичу Салтыкову. Внешне это трехэтажный ампирный особняк, надстроенный двумя советскими этажами. Однако в его крыле есть двухэтажные сводчатые палаты XVII века. Под штукатуркой на западном фасаде скрываются кирпичные «хвосты» колонок и наличников — декор, ожидающий восстановления.
Как и дом Куманиных, древние палаты были обращены главным фасадом не в переулок, а во двор, на юг, к далеким городским панорамам. Как и дом Куманиных, палаты занимают рельефную террасу, на протяжении которой мы еще не раз отыщем древнейшие здания.
Место усадебного двора занимает пышный особняк 1878 года (под тем же № 8), построенный учителем Шехтеля архитектором Константином Терским.
А.М. — В нем сохранились замечательные резные двери подъездов. Если заглянуть в них, можно увидеть богатую отделку парадных, потолок держат атланты. Недавно можно было увидеть и древние своды палат — до 2009 года под ними располагалась советская столовка с компотом и подносиками. Сейчас дом на ремонте, в процессе которого сбита штукатурка с уличного и бокового фасадов. Оказалось, что уличный полностью перелицован при устройстве портика, а боковой сохраняет большемерную кладку 17 века, но полностью лишен декора. Будем надеяться, что главные открытия прячутся во дворе дома.
КИРХА ПЕТРА И ПАВЛА
Р.Р. — Рассказ о кирхе в Старосадском переулке, 7 легче начать с конца: в 1990-е годы ее вернули лютеранской общине, а в конце 2009 года — снесенный при советской власти высокий шпиль. Алтарь кирхи хранился в Донском монастыре, а орган — в Донском крематории.
Проект неоготического храма выполнил в 1902 году архитектор Виктор Коссов. Он плотно, иногда безвозмездно работал с московской лютеранской общиной, но отказался сопровождать стройку храма из-за технического спора с заказчиком. Кирху достроили без участия автора в 1905 году.
Раньше того, в 1898 году, Франц Шехтель построил во дворе покойницкую часовню.
Кирха сменила прежнюю, существовавшую с 1818 года. Лютеранская община приобрела тогда погорелую усадьбу Лопухиных и перестроила для богослужений барский дом, стоявший в глубине двора, дополнив его готической башней. Закладной камень положил сам прусский король Фридрих Вильгельм III, отмечавший в Москве годовщину победы над Наполеоном. Ференц Лист, гастролируя в 1843 году, играл в Петропавловском храме на органе.
До пожара 1812 года кирха Петра и Павла стояла в Немецкой слободе, в Старокирочном переулке. Там ее дозволил и лично заложил Петр I. Слободской костел после запустения 1812 года также перешел на восток Белого города (в Милютинский переулок, 18). Главной причиной переносов стало не столько пламя войны, сколько обрусение Немецкой слободы.
ОТСТУПЛЕНИЕ ОБ ИНОСЛАВИИ
Р.Р. — Важно, что инославные храмы возвращались в те места, откуда были вынесены в середине XVII века. Окрестности Покровки онемечивались после разорения первой, грозненской Немецкой слободы в годы опричнины и Смуты. Иноземцы приходили по Покровской дороге, соединявшей Москву со слободой. Исследователь Галина Науменко показала связь между аристократизмом Старых Садов и их онемечиванием: только «белые», частные владения иностранцы могли покупать, тогда как ремесленный плебс жил на «черных», государственных землях. Знала ли лютеранская община XIX века, что в 1626 году в границах прихода Космы и Дамиана существовала лютеранская кирха… Петра и Павла?
Ко времени Алексея Михайловича в районе Покровки обосновалось так много иноземцев, а главное, так много инославных моленных домов прямо в жилых дворах, что правительство и патриарх Никон возобновили Немецкую слободу на Яузе. Большинство «немцев» против желания отправились туда. А в XIX столетии эта волна вторично двинулась вспять.
Словом, Покровка всегда была вектором, а Старые Сады — полем спора земского и иноземного начал. Новая кирха Петра и Павла стала реваншем московских протестантов за XVII век.
А.М. — Нельзя не помянуть ещё два памятника Покровской иноземной слободы, остающиеся за пределами нашего маршрута: дом Нарышкиных на Маросейке, 11 и белокаменный подвал 16 века под домом Долгоруких на Покровке (Колпачный, 6). Исследования Галины Ивановны вуменко позволяют полагать, что основу первого памятника составляют палаты комиссара датского короля Давида Рутца, и что по второму адресу располагался Посольский двор, в 1660-80-е годы принимавший представительства европейских королей.
ДОМ ЛОПУХИНА
Р.Р. — В конце XVIII века дом, которому предстояло стать кирхой, принадлежал Лопухиным. Здесь жил Иван Владимирович Лопухин — знаменитый масон новиковского круга, филантроп и писатель, мастер ложи «Блистающая звезда», а по службе — председатель Губернской уголовной палаты. Записки Лопухина, изданные Герценом в Лондоне с восторженным предисловием издателя, разъясняют не столько философию или мистику, сколько филантропическое настроение новиковских масонов и ставят перед парадоксом их видимого благочестия.
После ареста Новикова Иван Владимирович был допрошен лично московским губернатором князем Прозоровским. Получив текст ответов Лопухина, Екатерина отменила указ о его ссылке. Лопухин остался в Москве, в которой, по собственным словам, жил «больше десяти лет сряду, вне ее не ночевав ни одной ночи». Он умер в 1816 году.
«ПАЛАТЫ МАЗЕПЫ»
Р.Р. — В правом дальнем углу огромного церковного двора стоят палаты из числа самых древних в городе. Противоположным от нас фасадом они выходят в Колпачный переулок, по которому имеют № 10. Это палаты Мазепы.
А.М. — Надо бы добавить — «так называемые», потому что документально присутствие здесь знаменитого гетмана никак не подтверждается.
Р.Р. — Вероятно, в становлении легенды сказалась близость Малороссийского подворья на Маросейке, где не мог не останавливаться гетман. Согласно историку Пыляеву, Мазепа бывал в Москве дважды: в 1700 году получал орден Андрея Первозванного, а в 1702-м поздравлял Петра с победой над шведами при Эрестфере. Именно у Пыляева, москвоведа XIX века, находим начало легенды. В книге «Старая Москва» сказано, что двор Мазепы находился «в Козьмодемьянском переулке на Покровке, где теперь стоит лютеранская церковь Св. Петра и Павла». А поскольку лютеранская община присоединила двор интересующих нас палат к своему двору, — легендарное представление постепенно перешло на них. Настоящие владельцы дома в XVII столетии нам неведомы.
Чтобы увидеть уличный фасад палат по Колпачному переулку, нужно выйти со двора через арку слева, за алтарями кирхи. Первое, что бросится в глаза: палаты сильно «зарезают» красную линию переулка, выдавая свою древность.
А.М. — Уличный фасад крайне лаконичен, вся красота с богатыми кирпичными наличниками петровского времени и двумя не сохранившимися до наших дней крыльцами нагнеталась во дворе. Боярское благочестие допетровского времени, когда лепота не выставляется на всеобщее обозрение, а открывается лишь дорогим гостям, — это как жена-красавица. Полная противоположность усадьбам нового времени, открывающим роскошь парадных дворов всем прохожим зевакам, декольтировавшимся вместе с господскими женами.
Р.Р. — «Палаты Мазепы» занимают террасу холма и смотрят главным фасадом на юг. Соседи с юга жили ступенью ниже, так что открывались потрясающие дали. От Колпачного переулка главный фасад скрыт выступающей частью «глаголя».
А.М. — Нижнее помещение выступающей части, без окон в переулок, относится к XVI веку. Это не кирпичный, а белокаменный сводчатый объем, возможный в то время лишь на самых богатых боярских усадьбах.
ДОМ КИППЕНА
Р.Р. — Возвращаясь в Старосадский мимо кирхи, мы пересекаем невидимую границу владений воображаемого Мазепы и реальных Лопухиных.
Пора сказать, что дом Лопухина исчез не полностью. Нет, едва ли стены старой кирхи сохранились в стенах новой. Просто северная стена дома Лопухина оказалась южной стеной соседа. И при этом весьма древней стеной.
Соседняя усадьба (Старосадский, 5) принадлежала купцу Киппену. В глубине двора, расширяющегося острым клином от ворот, виден колонный портик главного дома, построенного на основе старых строений между 1817 и 1819 годами, как только Киппен купил участок. Войдя в правый подъезд, нужно пройти по коридору направо до конца и увидеть перед собой окно лопухинских палат с наличником даже не XVIII, а XVII века.
Усадьба Киппена замечательна не только находкой этой стены. Глубокий клин двора обрамляют длиннейшие флигели на белокаменных цоколях. Цоколь главного дома украшен арочными полуподвальными окнами. Слева от дома есть проход в боковой «карман» хозяйственного двора, а из него — арочный выход на задний двор, где некогда был сад.
ДОМ ТУРГЕНЕВЫХ — БОТКИНЫХ
Р.Р. — Мы возвращаемся к воротам кирхи, против которых от Старосадского переулка отходит Петроверигский. Переулок, в котором нельзя не побывать.
Минуем Лютеранское училище, построенное накануне революции архитектором Оттоном Вильгельмовичем фон Дессином (№ 10). Там, где переулок делает правое колено к Маросейке, поворачиваем влево, в безымянный тупик. Мы на Алабовой горе, а тупик — начало спуска с нее к Солянке.
В тупике, фактически на вершине Алабовой горы, расположена небольшая уютная усадьба (Петроверигский, 4). Известно, что из нее были видны Замоскворечье и Воробьевы горы. Парадный двор устроен сбоку, на видовой стороне, и вывешен на подпорной стене.
Главный дом, стоящий за ампирной оградой узкого палисадника, обильно украшен ампирной же лепниной, но это допожарный дом. В 1803-07 годах, до своей смерти, его владельцем был Иван Петрович Тургенев — директор Московского Университета, еще один друг Новикова, из четверых крупнейших масонов, привлекавшихся к следствию 1792 года. Тургенев, в отличие от Лопухина, не избежал ссылки в деревню. В Петроверигском переулке старик поселился десять лет спустя.
Иван Петрович — отец литератора Александра, декабриста Николая, дипломата Сергея и поэта Андрея Тургеневых. Рано умерший Андрей дружил с Жуковским, который посещал эти стены, как и Карамзин. Александр оставил по себе большую и добрую память; напомним лишь, что он сопровождал гроб с телом Пушкина из Петербурга в Святые Горы, а собственную жизнь закончил в подражании филантропическим подвигам доктора Гааза. Николай, «хромой Тургенев» из десятой главы «Евгения Онегина», родоначальник декабризма, был приговорен к повешению, но заочно, так как остался в Англии. На ложное известие о его выдаче Пушкин откликнулся строками: «На всех стихиях человек / Тиран, предатель или узник».
Но это будет позже. Братья продали дом сразу после смерти отца. Четверть века спустя усадьба снова продается, и в 1832 году ее хозяином становится торопецкий купец, чаеторговец Петр Кононович Боткин. Второй раз за свою историю усадьба на вершине Алабовой горы стала гнездом замечательных птенцов. Из четырнадцати детей Петра Боткина особенно известны Василий — литератор, гегельянец, западник, друг Герцена, Белинского, Грановского, превративший отцовский дом в интеллектуальный салон 1840-х годов; Дмитрий — коллекционер; Михаил — коллекционер и художник; Сергей — великий доктор-клиницист. Из внуков — Евгений Сергеевич, личный врач императора Николая II, оставшийся с ним до конца.
Именно Боткины придали дому ампирные черты. Тогда же в углах парадного двора, в линию подпорной стены, выстроены флигели, ставшие рамой дальних видов, а обращенный ко двору торец главного дома украсился смотровым балконом.
В каком-то из флигелей жил, даже после смерти отца, Василий Петрович. Будучи старшим сыном, он передал дела семейной фирмы младшему — Петру Петровичу.
С 1857 года членом клана Боткиных стал Афанасий Фет, женившийся на Марии Петровне, старшей из пяти дочерей Петра Кононовича. Поэт бывал здесь.
В начале XX века усадьба перешла в руки крупнейшего купца Николая Ивановича Гучкова, женатого на одной из Боткиных-внучек. В 1905-12 годах Гучков избирался московским городским головой.
ЦЕРКОВЬ ПОКЛОНЕНИЯ ВЕРИГАМ АПОСТОЛА ПЕТРА
Р.Р. — Главный фасад усадебного дома ориентирован на несуществующую церковь Поклонения веригам апостола Петра, память о которой сохраняется в названии переулка. Видя конструктивистский дом, занимающий место церкви (Петроверигский, 8), можно подумать, что она снесена в советские годы. Однако это произошло в 1844 году, а советская власть снесла только памятный столб на месте храма.
Петроверигская церковь не смогла вернуться к жизни после 1812 года. Ее судьбу решили богатейшие прихожане — Куманин и Боткин-старший, высказавшись против восстановления. Приход был слит с приходом церкви Космы и Дамиана на Маросейке.
Церковь Поклонения веригам (оковам, чудесно павшим с апостола Петра в темнице) известна с 1547 года. Каменное здание построил в 1669 году тесть царя Алексея Михайловича боярин Илья Данилович Милославский — как памятник того, что на праздник Поклонения состоялась царская свадьба.
Изображения Петроверигской церкви нам неизвестны.
ОБЩЕЖИТИЕ НАЦМЕНЬШИНСТВ ЗАПАДА
Р.Р. — Конструктивистский дом на бывшем церковном месте сооружен в 1929-31 годах по проекту архитектора Данкмана для Общежития коммунистического университета нацменьшинств Запада. По наблюдению Натальи и Анны Броновицких, четыре корпуса, поставленные «молнией» вдоль тупика на гребне Алабовой горы, отвечают проектной трассе «Кузнецкого полукольца» — искусственной улицы на продолжении дуги Кузнецкого Моста. Полукольцо было частью проекта Большой Москвы — нэповского плана, опубликованного в 1926 году и действовавшего десять лет, до принятия сталинского Генерального плана. Угловая часть Общежития — клуб и столовая — фиксирует место пересечения полукольца с другой проектной улицей — дублером Маросейки. Ужас.
Сегодня многоэтажное, видимое издалека Общежитие, лучшая постройка авангарда на нашем пути, частично отселено и кажется разбомбленным. Тоже ужас.
А.М. — Несколько лет назад эти руины были известной жемчужиной тайного краеведения. Дом стоял совершенно пустой, и даже окна в нем не были заколочены. Посвященные ходили сюда на пикники, причем посвящённых со временем становилось все больше, пока не сожгли крышу, пока кто-то не выпал из окна и пока милиция не предписала заварить все входы к чертовой матери. Но я успел провести здесь несколько прекрасных вечеров и даже ночей. Так вот, представьте себе: дом сам по себе высокий, да еще и стоит на настоящем обрыве, круто спускающемся в сторону Спасоглинищевского переулка (наверное, единственный в центре кусок непричесанного, неблагоустроенного рельефа). С крыши открывается замечательный вид на Кремль и Котельники, над Покровкой поднимается летнее солнце. И разрази меня гром — внизу поют петухи, причем не один, а сразу несколько, и вроде бы с разных сторон. То ли жители выгуливают на балконах своих пернатых питомцев, то ли рестораны взращивают в подсобках завтрашние деликатесы, то ли бродят по округе беспокойные призраки былого города садов, холмов и огородов. Действительно ужас.
Иллюстрации — сообщество Ивановская горка, фото А.Усольцева, А.Дедушкина, А.Можаева, alpha371, ipecacuanha, webmoskva.ru, рисунок Андрея Кузнецова.
Записи
1 комментарий