Признаков наследия не обнаружено
Александр Можаев, Рустам Рахматуллин
О пожаре в Потаповском переулке, 6, где в ночь на 18 декабря горели населенные гастарбайтерами 300-летние палаты Гурьевых, писали неоднократно. И радовались, когда наутро после пожара выяснилось, что сгорела лишь соломенная советская надстройка, а палаты целы, во всяком случае, снаружи. Радоваться перестали, когда три дня спустя комиссия под руководством Владимира Ресина рекомендовала Юрию Лужкову лишить памятник охранного статуса. Повод — экспертное заключение о том, что огонь уничтожил все исторические интерьеры. Но дело в том, что интерьеры памятника сохранились не хуже фасадов. Это как если бы врач ответил больному по телефону: «Вы уже умерли». А больной-то еще вполне себе жив.
Мы публикуем альтернативную версию архитектурно-исторического обследования дома №6, составленную на основе работ архитектора-реставратора И.В.Изосимовой, историка А.Д.Шаховой и томов, выполненных 17-й и 20-й мастерскими Моспроекта-2 в 1997 и 2003 годах.
Но сначала обратим внимание на проект реконструкции дома, вывешенный на сайте архитектурной мастерской ГУП «ИТЦ Москомархитектуры». Не остаётся сомнений: дом пытаются снять с охраны не для того, чтоб узаконить надстройку — речь идёт о полном сносе здания (на приводимом плане первого этажа отсутствуют внутренние несущие стены).
Палаты Гурьевых пострадали не от огня, а от злого корыстного умысла и бездействия государственных органов охраны. Их ещё не поздно спасти. Но времени на это осталось совсем немного – противоаварийные работы должны начаться немедленно и наблюдать за ними должны независимые, профессиональные эксперты.
Итак. Основу погорелого строения №1 домовладения 6 в Потаповском переулке составляют кирпичные палаты XVII века, изначально принадлежавшие известной купеческой фамилии Гурьевых. Согласно переписи московских дворов 1671г., владельцем усадьбы в Большом Успенском (ныне Потаповском) переулке назван богатый гость Михаил Гурьевич Гурьев. Родоначальники этой фамилии — ярославские купцы Дружина и Гурий Назарьевы принимали участие в ополчении Минина и Пожарского, за что получили торговые привилегии. В 1635-1644 годах Дружина и Гурий заложили, а сыновья Гурия Михаил, Андрей и Иван достроили знаменитую ярославскую церковь Рождества Христова на Волге. Изразцовая надпись с именами заказчиков опоясывает храм по карнизу. В 1640 году Гурий Назарьев построил на свои деньги Усть-Яицкий (Гурьевский) острог на реке Урал (находящийся на территории Казахстана город Гурьев в 1991 году переименован в Атырау). Его сыновья Михаил, Иван и Андрей начали промысловую разработку рыбных богатств Яика, за что были пожалованы высоким чином гостя и возможностью служить в Москве «у таможенных сборов». По-видимому, двором в Потаповском переулке Михаил Гурьев владел совместно с братом Иваном, так как в дальнейшем участок унаследовали потомки последнего: сначала его сын Михаил Иванович, также с 1675 г. получивший звание гостя, а затем, в конце века, его внук Афанасий Михайлович, состоявший в Гостинной сотне.
«Роспись объезда дворов…» 1688 года позволяет уточнить дату строительства палат: «Двор гостей Гурьевых, у них на дворе полаты, половина крыта дерном, а другая крыта тесом, да чердак шатровой высокой, крыт тесом». В кладке сводов подвала имеются кирпичи, клеймёные «орлом», что характерно для времени правления Алексея Михайловича.
Палаты Гурьевых, имевшие в плане Г-образную форму, занимали всю ширину участка и выходили торцевой стороной на красную линию Большого Успенского переулка, фиксируя один из его переломов. От Малого Успенского переулка (ныне пер. Сверчкова), со стороны которого находился въезд, палаты отделяло пространство обширного двора.
В 1728 г. Внук М.И. Гурьева Алексей Афанасьевич (1690 – 1756), также купец Гостиной сотни, продал свой наследный родовой двор «с каменным и деревянным строением и с садом» шталмейстеру Родиону Михайловичу Кошелеву. Год покупки — это год возвращения столицы в Москву с Петром II. Распорядитель дворцового конюшенного ведомства должен был иметь жилье в городе императорского пребывания. Вместо «шатрового чердака» Гурьевых шталмейстер возвёл ещё один каменный этаж и полностью переделал фасады. Одновременно был достроен большой, возможно парадный зал со стороны двора, смотревший окнами на Меншикову башню. Архитектура этого периода, раскрытая под штукатуркой три года назад реставратором Ириной Изосимовой, близка богатым усадебным постройкам 1730-х годов. Хорошо сохранился руст в угловой части дома, фрагменты нарядных барочных наличников на окнах и следы примыкания трёхчетвертных полуколонн между окнами юго-восточного фасада. На фотографии представлена белокаменная база одной из этих колонн, обнаруженная жильцами дома.
По роду службы в 20—30-е годы XVIII столетия Кошелев поселился с семьей в Петербурге, но к 1746 году вышел в отставку и переехал в свой московский дом, где и жил до самой смерти в 1760 году. Затем дом перешел к его старшему сыну — Ивану Родионовичу Кошелеву (1716—1770), который также занимал высокое положение, дослужившись до чина тайного советника. В 1760-70-е палаты были расширены за счет пристройки каменных помещений в северо-западной части, на двором фасаде сохранился тонко профилированный белокаменный карниз этого времени. Последняя владелица из рода Кошелевых — Мария Ивановна — в 1782 г. она вышла замуж за флигель-адъютанта Екатерины II Н.П.Высоцкого, родного племянника князя Г.А.Потемкина-Таврического, и переехала в Петербург, продав дом в Потаповском переулке.
В 1790-х годах вплотную к палатам пристраивается жилой корпус вдоль переулка до границы с соседним владением, архивные чертежи сохранили его ампирный облик. Тогда же, в 1798 году, строится двухэтажный флигель, поныне стоящий на углу Потаповского и Сверчкова переулков.
Итак, дом снова вернулся в купеческие руки. Пять фамилий владельцев сменились с 1782 по 1917 год. Назовем три известнейшие: Золотаревы, Кокоревы, Абрикосовы.
Петр Максимович Золотарев был именитый калужанин, крупный меценат. Калужский дом Золотаревых — доныне лучший в городе, недаром там располагается областной историко-краеведческий музей. Искусствоведы предполагают, что к услугам Золотаревых в Калуге были московские архитекторы. Теперь мы знаем, что эти господа жили на два города. О роскошных интерьерах калужского дома напоминают в московском росписи одного из залов с изображением грифонов.
Три поколения Золотаревых прожили здесь полвека. Причем сорок лет они сдавали часть усадьбы школьным заведениям — сначала женскому пансиону госпожи Шрейдер, затем мужскому пансиону пастора Людвига Эннеса. У Эннеса преподавал словесность знаменитый фольклорист Афанасьев, учились великий доктор Боткин и выдающийся историк Герье.
В залах второго, парадного этажа сохранились лепнина стен и потолков, пышные порталы, двери, наборный паркет со звездами, оконная фурнитура и даже зеркало в раме. Точно датировать эту работу, как и назвать имя архитектора, пока не удается. Известно, что дом перестраивался в 1845 году: надстроен ещё один этаж (второй, если считать, что до этого он был одноэтажным на подклете).
Есть и другой, наиболее вероятный вариант происхождения интерьеров. Они могли быть созданы после закрытия пансиона (1869) и новой продажи дома (1870), когда его хозяином стал Василий Кокорев, известнейший московский купец, винный откупщик, коллекционер и меценат. Кокоревская коллекция русских и западноевропейских художников насчитывала 500 картин и была доступна для публики в его собственном доме по адресу Большой Трёхсвятительский переулок, 1. Позднее Василий Александрович обанкротился, продал коллекцию и частично свернул предпринимательскую деятельность. Это случилось в том самом 1870 году, когда Кокорев купил наш дом.
Чтобы поправить дела, новый хозяин расширил доходную функцию владения. В 1872 году надстроил ещё одним этажом главный дом и корпус по переулку. К этому времени относится лепной декор фасадов и проездная арка с красивым замковым камнем — архитектурная заставка памятника.
С 1881 года и до самой революции дом принадлежал Абрикосовым. Сначала главе семейства Алексею Ивановичу — основателю знаменитой кондитерской фабрики (ныне Бабаевской), затем — шестерым из двадцати двух его детей. Абрикосовы владели несколькими домами в нынешних Потаповском и Сверчковом переулках, что неудивительно при таком размере семьи. Несколько квартир доходного корпуса отличаются архитектурными изысками: возможно, это квартиры совладельцев.
К слову, многочисленные потомки кондитерского короля здравствуют доныне. Самый известный из них — нобелевский лауреат Алексей Алексеевич Абрикосов.
Абрикосовы — третьи из возможных создателей парадной анфилады, в пользу этого говорит стилистическая близость отдельных элементов декора интерьерам некоторых памятников в 1890-х, в частности Староникольской аптеки архитектора Эрихсона.
При Абрикосовых, в самом начале 20 века, был также выстроен каретник во дворе дома, по нынешним временам почти уникальная постройка с окнами сеновала в подкровельном пространстве.
Последний этап строительной истории дома — начало 1930-х. Здание еще раз надстроено двумя жилыми этажами из материалов отменно низкого качества. Именно они и загорелись в ночь на 18 декабря 2009 года.
Экспертами, привлечёнными общественным движением «Архнадзор», составлен и отправлен в Москомнаследие акт осмотра интерьеров помещений выявленного объекта культурного наследия по адресу: Потаповский пер., д. 6 стр. 1. Речь в нём ведётся примерно о следующем:
1. Подклет.
Часть помещений полуподвального этажа, выстроенного братьями Гурьевыми, до последнего времени эксплуатировалась, другая часть долгие годы пребывала в запустении. Визуальный анализ позволяет предположить, что традиционный для 17 века «глаголь» образует большая часть помещений, расположенных параллельно Сверчкову переулку и одна комната с полуразрушенным сводом, находящаяся на трассе Потаповского. Особенно выразительны две палаты с характерными распалубками сводов, расположенные по центру юго-восточного крыла дома. Прочая информация о древнем памятнике покудова скрыта под поздней штукатуркой.
2. Первый этаж. Основные помещения Кокоревской (?) анфилады.
2А. Парадный подъезд располагался со стороны Потаповского переулка, слева от арки. Ныне его дверь заложена, лестница не сохранилась. Единственный фрагмент отделки вестибюля – штукатурный руст, уцелевший в подполе (вестибюль одновременно являлся входом в подклет дома).
2Б. Элементов первоначальной отделки угловой комнаты (кабинета) не обнаружено. Далее от переулка следует так называемая «Розовая гостинная» (в верхней части стен заметна близкая к первоначальной покраска бледно-розового цвета). Она разбита поздними перегородками, но на двух стенах сохранился замечательный лепной декор, в том числе портал двери. Также сохраняются профилированные мраморные подоконники (далее по умолчанию, почти во всех помещениях 1-го и 2-го этажей этого крыла дома), оконная столярка и фрагменты наборного соснового паркета.
2В. Следующий зал анфилады – «Помпейская комната». Здесь сохраняется лепной фриз и один из двух порталов, а также две живописные вставки с грифонами и мужским профилем. Двери, украшенные тончайшей деревянной резьбою, исчезли в неведомом направлении сразу после пожара.
2Г. Наиболее хорошо сохранившаяся комната – бывшая Детская. До пожара здесь полностью сохранялась исключительно богатая потолочная и настенная лепнина со следами позолоты под поздней коричневой краской. Она сохраняется и теперь, но потолок насквозь пропитан замёршей водой из пожарных шлангов. По свидетельствам старожилов, в потолочном плафоне прежде находился живописный холст с купидонами. Сохраняется паркет и большое настенное зеркало.
2Д. За Детской следует крохотный Зеркальный тамбур, из которого две равновеликие двери вели в Столовую и Диванную комнаты. Зеркала большей частью целы.
2Е. Левая дверь ведёт в Диванную, за ней находится небольшой Вестибюль (также сохраняет стенную лепнину), за ним — разбитое на коммуналки пространство Оранжереи, прежде обращённой в большой усадебный сад. Видимая на этой фотографии (должно быть дубовая) рама зеркала в Диванной также исчезла после пожара, как и прочие выдающиеся резные детали анфилады. Особенно жаль филёнок портала, соединяющего Диванную и Столовую с Зеркальным тамбуром. Мы не располагаем даже их фотографиями — они остались незамеченными исследователями из-за того, что находились под самым потолком тесного коммунального корридора.
2Д. Столовая. Этот огромный зал, по площади почти в три раза превышающий довольно вместительную Детскую (вспомним о 22-х наследниках прекрасного Абрикосова), в советское время был разбит на несколько тесных коммунальных комнат. Тем не менее, сохранились значительные фрагменты стенной и потолочной лепнины, позволяющие полностью воссоздать интерьер комнаты.
2Е. Отдельные элементы интерьеров 19 века сохранились и в служебных помещениях первого этажа. На фотографии — двери Прихожей, прежде соединявшей Парадный и Дворовый подъезды.
3. Второй этаж, дворовое крыло.
Над анфиладой тянется корридор, по обе стороны которой сохраняются великолепные двери нескольких типов (съёмные квартиры или классы того самого Афанасьефского пансиона?). Плюс мраморные подоконники и фурнитура с латунными «французскими» шпингалетами по всем комнатам.
4. Третий этаж, над проездной аркой и правее.
Здесь, в этаже, надстроенном в 1872 году, сохранился лепной портал, близкий по декору парадной анфиладе, пара печей, и три двустворчатых двери ампирной стилистики. Не исключено, что в момент надстройки дома они были перенесены из комнат нижнего, более раннего этажа.
5. Задняя лестница с прорезными дубовыми балясинами (под поздней масляной краской — лаковое покрытие) и кухонными окнами. Уникальный для современной Москвы пример оформления небогатого доходного подъезда 2й половины 19 века.
6. Разумеется, это ещё не всё.
«Вы уже умерли». А больной-то еще вполне себе жив.
Видео интерьеров здания. Зима 2010 г.:
Фотографии Н. Харламовой, П. Эйлера, И. Изосимовой, А. Можаева, xso.livejournal.com
Записи
23 комментария