Где резной палисад?!
Вологда стремительно теряет свои памятники деревянного зодчества. Поджоги, естественное разрушение, сносы, новоделы – уже обычное явление для города, «где резной палисад». Не в пользу сохранения памятников и позиция местных властей, и равнодушие большинства горожан, и недостаточное внимание к проблеме со стороны СМИ. Александр Сазонов, автор первой книги о вологодском деревянном зодчестве «Такой город в России один», вышедшей в 1993 году, – из немногих, чей голос в защиту уникальной деревянной архитектуры пока еще слышен и у вологодской общественности, и на разных уровнях власти Вологодчины.
На фото: в Вологде пока еще можно проследить историю городской деревянной архитектуры конца XVIII-начала XX вв. Дом Засецких 1790-х годов – представитель классицизма.
— Вы проводите экскурсии с показом деревянных особняков, а что больше всего привлекает внимание туристов в таких домах?
— Раньше, в конце 1970-х, люди еще перед экскурсией высказывали восхищение, мол, на улице III Интернационала видели ворота деревянные – такого уже давно нигде нет. Это были последние натуральные, нереставрированные ворота. Через десять лет до экскурсии уже никто не подходил. Еще через 10 лет со скучными лицами садятся в автобус… Правда, после, под впечатлением, говорят: «Вот теперь, глядя как бы вашими глазами, прониклись, представили нашу старину».
Сейчас все больше встречаюсь с людьми, которые специально приезжают, чтобы посмотреть деревянное зодчество. Но как сказала одна девушка: «Ездила в Вологду смотреть деревянное зодчество – обманули, вот еду в Кириллов». Туристов привлекает сам факт того, что в городе пока еще сохранилась деревянная архитектура. В Вологде в начале XX века 4 — 5 % домов были каменные, остальные – деревянные… Все по инерции говорят о Вологде, как о старинном русском городе, но на самом деле его уже нет. Динамика разрушения деревянного зодчества удручающая. С середины 1960-х годов сотни домов в центральной части города снесены. В 1993 году у меня в книжке было 148 памятников, в 1996-м уже 100 с небольшим, сейчас начал ревизию проводить для туристической схемы – осталось 30 с небольшим, к которым можно подойти, заснять и без чувства стыда поместить в буклет. Это из тысячи, из сотен в центральной части города. Приближаемся к Екатеринбургу, где, как недавно я узнал, осталось всего девять памятников.
На фото: дом Непеина в единственной охранной зоне Вологды вокруг улицы Засодимского не избежал сноса. Сейчас на его месте возводится каменный коттедж.
— В списке Минкультуры 16 исторических городов с деревянной архитектурой. Какое место, на ваш взгляд, отводится Вологде среди городов с деревянными памятниками?
— На мой взгляд, место одно из первых, но чтобы не быть субъективным, могу отослать к тому же Юлиану Семенову, который говорил, что Вологда — единственный город с памятниками деревянного зодчества в Европе. Дмитрий Сергеевич Лихачев писал, что, если вы хотите ознакомиться с русским городским деревянным зодчеством, вам нужно ехать в Вологду и в Томск.
— Кто сейчас главный враг деревянной архитектуры Вологды?
— Враг – равнодушие. По социологическому опросу всего 9% жителей, которые понимают ценность деревянного зодчества. Тут же и равнодушие властей, которые думают, как большинство обывателей, более того — попустительствуют такому отношению. Чисто формально проходят иски в суде, а желания довести дело до конца не видно. Губятся уголки, в которых предполагалось возрождение кварталов с деревянными домами, деревянными тротуарами, где кинематографисты имели бы живые декорации города рубежа XIX-XX веков. Раньше в вологодском Заречье можно было ставить камеру и снимать Замоскворечье или ставить пьесу Островского. В этом году такая попытка была сделана режиссером Масленниковым, который снял фильм «Банкрот». Но ему пришлось трудно.
На фото: после расселения дома-памятника «случается» пожар, за которым следует возведение «более качественного» строения.
— Одна из причин негативного отношения вологжан к деревянной архитектуре – неустроенность быта, трудности, с которыми сталкивается большинство жителей таких домов. Но за последние два-три десятилетия жилых памятников осталось не так много, изменилось ли отношение к своему деревянному наследию?
— Не замечаю… Мы жили в этой среде. Если город меняется больше, чем на семь процентов, то это приводит к психологическому дискомфорту жителей. Должны быть в городе места, куда можно прийти и погрузиться в историческую атмосферу своего края и детства. Если понимание, что церкви разрушать не нужно, дошло, то о других памятниках, тем более о деревянных, об окружении этих церквей, еще нет.
Сейчас нет патриотического воспитания, все сводится к военно-патриотическому. 20 лет назад власти так решили: что там за деревня, давайте набережную в гранит оденем. А москвичи-туристы приезжают на берег реки Вологды, к памятнику 800-летия, и говорят: «Ух ты, живая река по городу течет, зеленые берега!» Все со стороны воспринимается иначе.
— Насколько городские власти понимают существующую проблему?
— Бывшему и.о. мэра Горобцову после одного из совещаний я предложил пойти со мной на экскурсию. По два с половиной часа по городу два дня ходили– рассказал только половину того, что хотел. После этого почувствовал в нем понимание, желание действовать. С нынешним мэром экскурсию провести пока не удалось. Работаю и с другими должностными лицами. Все свои книги дарил губернатору Позгалеву, вице-губернаторам, руководителям Вологды.
На фото: один из сравнительно удачных примеров современной компенсационной застройки (ул. Герцена). Однако, муляжей скоро будет больше чем памятников.
— Есть ли шансы сохранить то, что осталось?
— Существует очень простая мера против поджогов. И без изменений в федеральном законодательстве. На месте сожженного памятника нужно запретить строить что-либо, кроме как восстанавливать этот же памятник, в тех же материалах. Говорил с мэрами, и с предыдущим, и с нынешним, все кивают головой, но ничего не подписано. Если бы было такое постановление на уровне мэра города, не было бы смысла сжигать и не надо было бы никаких дежурств проводить.
— В Вологде активно идет перестройка памятников архитектуры под офисы. Дом возводится из кирпича и бетона, с нарушением пропорций, и только фасад отдаленно напоминает оригинал. Как вы считаете, это путь к спасению памятников или к уничтожению?
— Раньше я выступал с позиции «ничего не трогать, оставлять как есть». Когда ЦНИИП градостроительства в середине 1970-х годов выдал свой труд по Вологде, то там предусматривалось сохранение деревянных памятников. Специалисты понимали, что реальная жизнь может пойти не так, и предусматривали крайний вариант, когда можно было свезти дома в пять охранных зон в исторической части города. Жизнь превзошла самые пессимистичные ожидания, и попытка создания такой охранной зоны лишь частично реализована в кварталах, окружающих переулок Засодимского.
На фото: деревянный дом Гусевой после сноса выстроен из кирпича и облицован «под дерево».
Есть и такая позиция некоторых должностных лиц: мол, мы подождем, пока дома разрушатся естественным путем или сгорят, а на их месте построим такие же, даже лучше — каменные коттеджи с деревянной обшивкой. Я крайне не согласен с тем, чтобы эту компромиссную позицию воспринимать как главенствующую идеологию. Редко вижу, чтобы аналог строился так, что его нельзя было отличить от своего деревянного прообраза. Из удачных примеров, может быть, приведу дом на Зосимовской, 35, и здание на Герцена – просто хорошие муляжи. Поэтому мое личное отношение – стараться максимально сохранять памятники в оригинальных материалах.
Если позицию замены деревянных памятников каменными новоделами возвести в принцип, то естественно, ценность Вологды как исторического города будет стремительно приближаться к нулю. Музейщики прекрасно понимают отличие подлинного предмета от копии, т.е. если мы пойдем дальше по этому пути, то город памятников превратим в город муляжей. Если говорить о туристической, исторической ценности, то при этих переделках она будет потеряна безвозвратно. Люди едут, чтобы прикоснуться к подлинному, почувствовать его ауру.
На фото: дом Левашова. Комплексной научной реставрацией деревянных памятников никто не занимается. Реставрация ограничивается ремонтом фасада.
— Какой проект по реставрации деревянного дома вы бы назвали самым удачным?
— Если за советское время было отреставрировано десятка два домов, то за последние двадцать лет отреставрированы только дома 36, 37, 38 на Герцена и частично сталинский домик на Ульяновой. Реставрационной мастерской уже нет почти лет десять. Говорить о качестве не приходится. Внутри дома Левашова интерьер переделан, вставлены стеклопакеты.
По сохранению культурного слоя – вообще полный провал. История Вологды, подтвержденная археологическими раскопками, наименее исследована по сравнению с другими областными центрами. А на Кремлевской площади, в ходе последней авральной реставрации к Дню города, мы отрыли и зарыли свою историю безвозвратно. Мостовые вывозились на свалку, а археологам на раскопки дали неделю. Академик Янин в Новгороде 55 лет назад начал копать и раскопал 10 процентов культурного слоя, а мы говорим: исследовать Кремлевскую площадь за неделю. Полудикость и дикость, которая, как писал Владимир Ильич Ленин, начинается к северу от Вологды, теперь в самом центре областной столицы.
— В современной мировой архитектуре давно существует тенденция к использованию экологического материала, в том числе и дерева. Насколько вам кажется интересной идея не возведения домов, стилизованных под рядовую застройку XIX века, а внедрение принципиально новых смелых проектов из дерева?
— Традиции живут только в развитии. Нужно и можно создавать дома, пользуясь современной технологией из таких экологических материалов, как дерево. Однако я не вижу вологодского стиля в современной архитектуре города, за исключением соблюдения масштабности двухэтажных деревянных зданий.
На фото: дом Шахова поджигали три раза. Памятник от полного уничтожения спасает только краевед-фотограф Леонид Стариков, который продолжает в нем жить.
— В Томске существует общественное движение в защиту деревянных памятников, в столице и Петербурге достаточно сильные сообщества, которые следят за сохранностью архитектурного наследия. Много ли в Вологде активных защитников деревянного зодчества?
— К сожалению, общественного движения нет. Есть только несколько энтузиастов, которые болеют за деревянное зодчество. СМИ падки лишь на сенсации. Дом сгорел – обращаются за комментариями. Изменить отношение жителей Вологды к своей истории поможет только целенаправленная пропаганда своего исторического наследия.
— Несмотря на то, что вы называете себя краеведом-любителем, сегодня вы единственный автор работы по комплексному изучению вологодского деревянного зодчества. Местное древнерусское искусство, церковная архитектура изучены достаточно хорошо. В чем же причина обделенности деревянной архитектуры авторами-исследователями?
— Я не краевед, а популяризатор. Перевожу на русский разговорный то, что до меня нашли другие. Было даже неудобно, что, не имея специального образования, написал книгу, да с таким тиражом – 47 000. До сих пор непонятно, почему этим не занялись музейщики, архитекторы, реставраторы. Такой труд должен быть, потому что город постепенно переходит в выставки, в альбомы, в книги, и это очень печально. В соседних городах такие авторы были и есть, например, в Ярославле, в Архангельске. По сельскому деревянному зодчеству масса источников, тот же Ополовников, а по городскому есть только о Томске и Костроме.
Справка:
Сазонов Александр Иринеевич
Родился в Вологде в 1952 году. В настоящее время возглавляет вологодское управление Федеральной антимонопольной службы. Имеет статус государственного советника Российской Федерации 3 класса. Александр Иринеевич известен в Вологде как краевед и автор 4 книг об архитектурно-историческом облике города. Издание «Моя Вологда. Прогулки по старому городу» по объему продаж в городе вошла в десятку бестселлеров по итогам 2007 года. Александр Сазонов — председатель Вологодского регионального отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры.
Интервью записал Александр Дуднев.
Использованы фотографии: А.Дуднева, ЖЖ-юзера gudea, К.Гудкова
Записи
40 комментариев