Профессионал
Этот текст нам передала Лидия Алексеевна Шитова, один из известнейших архитекторов-реставраторов Москвы. Воспоминания о Марии Иосифовне Домшлак, посвятившей работе над основополагающим многотомником «Памятники Москвы» 40 лет жизни, размышления о преданности профессиональному долгу, рассказ о трудовых буднях исследователей исторического наследия столицы.
Не буду рассказывать о том, что именно Марина Иосифовна Домшлак, по стечению обстоятельств, первой встретила меня в реставрационной мастерской, куда я была приведена устраиваться на работу, – после небольшой беседы появилась уверенность, что очень хочу работать именно здесь. О совместной работе над проектами охранных зон памятников архитектуры в Москве и подмосковных городах (она обучала меня, «приготовишку», премудростям натурных обследований). О непрекращавшихся контактах, профессиональных и личных, даже тогда, когда из группы специалистов-искусствоведов, работавших вместе с реставраторами, организовали отдельную бригаду, а затем мастерскую. Не имеет смысла подробно рассказывать, как замечательно было, случайно встретив ее в коридоре,– уставшую, замерзшую после обхода-обследования очередного квартала, – вдруг услышать Il pleure dans mon coeur… Верлена и попасть вместе с ней в неожиданную ловушку разговора о трудностях перевода (только сейчас выяснилось, что Юлий Даниэль, поэт и переводчик, любил пользоваться ее выверенными подстрочниками). Все это слишком личное, слишком частное… Имеет смысл говорить о другом: о той гигантской работе, которую подняла эта миниатюрная женщина за свою творческую жизнь.
Завершившемуся, наконец, многотомному изданию каталога «Памятники архитектуры Москвы» было отдано почти сорок лет жизни (первые планы издания и первые тексты набрасывались уже в 1968 году; последний том вышел в 2007). Все или почти все обзорные статьи во всех восьми томах, посвященные исторической топографии рассматриваемых районов и утраченным памятникам на их территориях, были написаны Мариной Иосифовной. Кажется, не было ни одной фотографии, ни одного графического изображения московских панорам и отдельных уголков столицы, из попадавших ей в руки, которые бы не могли быть ею атрибутированы: знания о Москве, ее древних урочищах, ее топографии, о ее памятниках, в том числе давно исчезнувших с лица земли, были всеобъемлющи, точны, пространственно взаимоувязаны. И знаниями этими она делилась с неиссякаемой щедростью, с какой-то даже радостью, что кому-то интересно то, что составляло смысл ее научной деятельности. Нужно было слышать, как она говорила про какую-нибудь речку Рачку, давным-давно текущую в трубе глубоко под землей: и что на ней стояло по берегам, и где она повлияла на планировку в XVII веке, и как ее трассу игнорировали позже, и что из этого выходит, – одним словом, получалась маленькая поэма о никому ныне не известной речушке. И такое поэтичное проникновение в прошлую, ушедшую жизнь нимало не мешало Марине Иосифовне со всей скрупулезной, если не сказать «занудливой», точностью исследовать каждую пядь московской земли. Как в архивах и библиотеках, материалы которых она знала досконально, так и в натуре.
Человек, не сталкивавшийся с таким понятием, как обследование застройки в натуре, даже представить себе не может, до чего это медленный, утомительный и часто неблагодарный труд: все равно, что искать жемчужное зерно известно где. Собственно, так оно и есть почти в буквальном смысле слова. Сколько нужно исходить километров по московским запущенным, захламленным дворам, перегороженным вдоль и поперек заборами, загородками и просто кучами бытового или строительного мусора, сколько грязных луж и ручейков преодолеть; сколько при этом услышать всякой всячины от местных жителей, воздерживаясь от комментариев, чтобы, наконец, добраться до какой-нибудь вдрызг изношенной и загаженной постройки и узнать, вычислить в ней когда-то прекрасный дом, едва не проглоченный неумолимым временем. И, острым глазом отслеживая разновременные наслоения в каждом мало-мальски интересном строении, все сведения заносить на рабочие планы, в «полевые», как их называют, блокноты, все запоминать и классифицировать, записывать и фиксировать. Адова работа. Именно она поглощала основную часть времени не только Марины Иосифовны Домшлак, но и всего коллектива молодых (и уже не очень молодых) исследователей, которых она заразила своей страстью и научила той ответственности, с которой только и возможно браться за дело выявления и сохранения памятников архитектуры, которому она служила.
Замечательно, что многотомный каталог «Памятники архитектуры Москвы», которому исследователи отдали столько сил, пользуется заслуженной популярностью, что он отмечен как одно из самых достоверных изданий по архитектуре столицы. Очень приятно, что ее общий с Юрием Яковлевичем Герчуком путеводитель «Художественные памятники Верхней Волги», вышедший двумя изданиями в серии «Дороги к прекрасному» (в бытовом названии – «желтой серии»), давно стал редким и желанным подарком любителю путешествий по стране (справьтесь в Интернете!). Но кто знает, кто может оценить по достоинству эту многолетнюю, многотрудную работу по обследованию московских кварталов? Нужно представить себе, что материал, добытый такими тяжелыми усилиями, в настоящее время абсолютному большинству москвичей неизвестен и недоступен: сброшюрованные тома обследований лежат, в лучшем случае, в архиве мастерской, где работала Марина Иосифовна; часть их еще можно найти в архиве «Москомнаследия», а остались ли они в недрах других шкафов – большой вопрос.
Правда, в личном архиве Марины Иосифовны можно найти все, что проходило через ее руки, в полном и совершенном порядке. Сколько раз, наводя справки о каком-нибудь владении и его постройках, обращались к ней все, кто в этом нуждался. И каждый раз получали исчерпывающий ответ: доставался конвертик с копиями исторических планов, снятыми во время работы в архивах, заглядывалось в записки, что-то вспоминалось прямо на ходу (потрясающая профессиональная память!) – сведения были точны и достоверны. Как-то раз задался вопрос о количестве скрытых пока памятников – палат XVII – XVIII веков в застройке Москвы. Буквально на следующий день был вручен обширный (на нескольких страницах) рукописный перечень таких построек, находящихся в кварталах, изученных ею. Много ли найдется исследователей, которые вот таким широким жестом способны раздавать материалы, собранные тяжелым трудом, всякому, кто проявит интерес к теме, которая их занимает? Такую щедрость может себе позволить только бесконечно преданный своему делу человек, знающий твердо, что без общих усилий многих специалистов нескольких поколений невозможно поднять ни один неразработанный пласт культуры…
Странное, почти мистическое совпадение: печатая текст о необходимости уточнения типологии палат XVII – XVIII века на основании вновь открываемых памятников, прервалась на абзаце:
«Ни в коем случае нельзя пренебрегать ни одним чертежом, дающим представление о планировочном решении даже утраченных дворцовых палат, но, конечно, дело изучения древних построек немыслимо без скрупулезного исследования сохранившихся, без выявления круга зданий, которые могут содержать в перестроенном виде древние палаты. К сожалению, результаты этих изысканий чаще всего остаются неопубликованными. Пользуясь случаем, выражаю свою глубокую признательность Марине Иосифовне Домшлак, предоставившей обширный список памятников, которые, судя по документам, включают в перестроенном виде объемы старых палат».
Компьютер зафиксировал дату: 5 марта 2009 года, день кончины Марии Иосифовны.
Записи
4 комментария