Музеи в беспамятстве
Рустам Рахматуллин, Александр Можаев
События последних месяцев демонстрируют совершенно определённую тенденцию: театр «Геликон» бульдозерами приспосабливает под свои нужды усадьбу Шаховской. Исторический музей, музеи Истории Москвы и Изобразительных искусств выступают с предложениями по радикальной реконструкции вверенных им памятников (Монетный двор, Провиантские склады, усадьба Волконских). Государственные музеи Царицыно и Коломенское строят псевдоисторические дйснейленды на территориях заповедников. Это уже «эпидемия». Особенно поражает перечень тех, кто «заболел». Ниже приводим далеко неполный обзор поступков учреждений культуры, в последние годы подававших стране примеры безусловного вандализма.
Постановление мэра Москвы о развитии Третьяковской галереи назначает к сносу дом 10 по Кадашевской набережной, входящий в охранную зону Кремля. Ради развития Третьяковки еще в 1994 году постановлением мэра снесен дом 12, являвшийся памятником. На его месте до сих пор пустырь. Кстати, именно с этого сноса началась история новейшего московского вандализма вообще и «культурного» в частности. Отдельно отметим запредельный качественный уровень проекта нового здания главной российской галереи (2006), выполненного Андреем Боковым, ныне — президентом Союза архитекторов России.
Стоит напомнить, что разрушение заповедной Остоженки началось со строительства Оперного дома Галины Вишневской — его многоэтажные доходные здания втроглись в малоэтажную среду Зачатьевских переулков, задав масштаб многочисленным новостройкам, возникшим в этом районе впоследствии. Особенно эффектно жилые корпуса «дома Вишневской» смотрятся в соседстве с домом Шаляпина, медленно разрушающимся у них под окнами.
В 1995 году Большой театр снес до цоколя главный дом усадьбы Щербатовых (середина 18 в.) на Кузнецком Мосту, 4, во дворе. По литературным данным, усадьба принадлежала историку и писателю екатерининской эпохи князю Михаилу Щербатову, автору памфлета «О повреждении нравов в России». На цоколе выстроен новодел, включенный противоположным фасадом в интерьер нового театрального комплекса.
Отдельная история — реконструкция самого здания БДТ. Портик Бове полностью ликвидирован.
В том же году решением мэрии началась перестройка литературного Музея Пушкина (Пречистенка, 12). Хозяйственный двор знаменитой усадьбы дворян Хрущевых был перекрыт, при этом снесен каретный корпус, снесены и вновь построены уникальные усадебные ворота по Хрущевскому переулку. Именно в этом дворе снимается телепрограмма «Культурная революция».
Галерея искусств Церетели перекрыла усадебный двор на Пречистенке, 19. Главный дом усадьбы — еще один шедевр этой улицы — построен Михаилом Кречетниковым, калужским наместником императрицы Екатерины, создателем феномена классической Калуги. Утилитарное отношение к памятнику очевидно: прекрасный уличный фасад превращен в рекламный стенд. Во время выставок то одна, то обе лоджии с барельефами завешиваются полотнищами, ниши для скульптур забиваются щитами, в частности, с портретом Зураба Константиновича. Ко входу приделан козырек, а перед ним толпятся поразительные изваяния. Особенно поражает искусство ваятеля путать личное с общественным.
Но вернемся от малых форм к крупным. Пречистенские благоустройства Зураба Церетели не идут ни в какое сравнение с трагедией знаменитого дворца Разумовского (ул. Казакова, 18-20). Огромный полудеревянный дворец благополучно пережил пожар 1812 года. Центральная его часть выгорела в 1999 году, после того, как была передана Академии художеств, возглавляемой тем же популярным скульптором. Десять лет органы охраны и неравнодушная общественность взывали к Церетели, требуя провести хотя бы противоаварийные работы на гибнущем памятнике. В 2008 году пострадавшая часть здания была разобрана.
В 1998 году Центральная городская библиотека имени Некрасова распоряжением мэра снесла все строения усадьбы Салтыковых 18-19 вв., кроме главного дома (Тверской бульвар, 27). На этом месте до сих пор пустырь.
На рубеже веков Союз театральных деятелей под руководством Александра Калягина снес палаты XVII века на Страстном бульваре, 10, во дворе, заменив их новоделом, грубо стилизованным под нарышкинское барокко и не имеющего ничего общего с прежним одноэтажным зданием, главной ценностью которого были сводчатые интерьеры. За стенами новостройки скрывается бассейн. Сейчас театр Калягина противостоит идее восстановления церкви Флора и Лавра у Мясницких ворот (редкий случай документально и градостроительно оправданного новодела). Одним из мотивов является то, что колокольный звон будет мешать полноценной жизнедеятельности расширяющегося театра «Et cetera».
Другой театр, Школа современного искусства Анатолия Васильева, в 1997 году разрушил здание кинотеатра «Уран» на Сретенке — одного из старейших в городе, открывшихся ещё до революции. «Уран» снесён по постановлению Правительства Москвы, несмотря на статус вновь выявленного памятника истории и культуры.
Ещё ранее, в середине 1990-х снесены боковые корпуса и спроектировано перекрытие двора конюшен Манташева (Скаковая аллея, 5, архитекторы Измиров, Веснины, «венское барокко» начала 20 века) для театра балета Касаткиной-Василёва. Театр до сих пор не построен, из-за спины сохранившегося главного здания торчит ж/б каркас зрительного зала.
Надо заметить, что при расширении и строительстве театров в историческом центре регулярно используется одна и та же риторика: «охранители мешают развивать театральное дело». Но участки в охранных зонах, выделенные под строительство объектов культуры впоследствии застраиваются элитным жильём и офисами. Так произошло с кварталом на углу Петровского и Цетного бульваров, переданного в 1990-е под строительство филиала Малого театра. Сейчас то же происходит с владениями 39 и 41 на Арбате, предназначавшимися под развитие театра Вахтангова.
В 1998 году некой югославской фирмой был снесён дом Герцена на Сивцевом Вражке. Тогда показалось странным молчание Литературного музея, наблюдавшего снос из окон своего филиала (музея А.И.Герцена, занимающего флигель фамильной учадьбы). Вопросы отпали, когда в 2004 году Литературный музей сам выступил инициатором «замены реставрационного материала» стоящего напроив дома Аксакова (Сивцев Вражек, 30). Деревянный дом был заменён кирпичной копией, от подлинного памятника остался только подвал.
В 2006 году реконструкция Московского дома фотографии по заказу города обернулась сносом родного дома знаменитого философа Владимира Соловьева (Остоженка, 16).
В 2007 году Архитектурный институт на глазах своих студентов снес каретный корпус собственной усадьбы (Рождественка, 11). Каретник не был памятником де-юре, чем и воспользовались хозяйственные профессора, любящие говорить о ценностях наследия. До этого МАрхИ основательно прошелся по своим окрестностям, выстроив под вывеской «строительства Центра международной архитектуры» два доходных комплекса. Один из них изуродовал исторические виды Рождественки, другой окончательно добил Трубную площадь — к этой истории мы как-нибудь вернёмся подробнее.
Не менее культурно выглядит консерватория, предлагающая перепланировать дом с мемориальными квартирами преподавателей в Среднем Кисловском переулке, 4. Этот дом также пока не является памятником, чему хозяйственная профессура явно рада.
Московский государственный университет также не остался в стороне: в 2008 году уничтожены ампирные белокаменные ворота старого здания на Манежной площади, реставрированные в советские годы. Белый камень долго валялся во дворе, затем отбыл в неизвестном направлении. Новые ворота выстроены из кирпича и облицованы каменной плиткой.
Российская государственная библиотека (замечаете, какие имена!) сознательно выморачивает палаты Левашовых в Староваганьковском переулке, 15 — один из лучших памятников гражданской архитектуры Москвы 17 века. Здание, в котором размещались библиотечные службы, сгорело 15 лет назад и с тех пор разрушается. Семь лет назад обвалилась половина заднего фасада. Несмотря на протесты общественности и многочисленные публикации в прессе, РГБ так и не удосужилась провести самые элементарные противоаварийные работы.
И вот теперь — Музей истории Москвы. Хорошо, что он переезжает из церковного здания на Новой площади в огромные Провиантские магазины. Однако магазины тут же оказываются недостаточно огромными. Бывшие военные склады, построенные в 1829-1831 годах академиком архитектуры Федором Шестаковым по проекту Василия Стасова в духе «египетского» ампира, хорошо подходят для экспозиций и хранения, но надо же где-то проводить «мероприятия». Ясно, что комплекс передавался музею уже с мыслью о расширении. Что учитывались не только габариты памятника, но и габариты участка — вопреки законодательному запрещению строительства на территории памятников.
Памятник — не кубик пластилина, а застывшая форма, созданная до нас. В этом дух, философия, а не только буква закона. Если функция не умещается в памятник, ищите другой или меняйте функцию. Вдвойне обидно, когда это приходится объяснять не кому-нибудь, а музейщикам, артистам, профессорам и академикам.
Записи
28 комментариев