Архнадзор

Александр Можаев

Неумолкающие споры о модной теории метафизического краеведения Рустама Рахматуллина заставили вспомнить о том, что у этой темы была вполне достойная предыстория. Талантливые краеведы-самородки и прежде пытались понять тайную суть столичного градоустройства. Вот например: интервью с художником Константином Звездочётовым, опубликованное в журнале «Большой город» в далёком 2005 году. 

Моя беседа с известным художником Константином Звездочетовым носила строго теоретический характер. Погода была не прогулочная, поэтому мы сели за стол и принялись рисовать умозрительную карту Москвы. Результаты этих трудов имеют исключительное значение для будущности нашего города.

— Москва город многослойный, это как бы множество наложенных друг на друга, переплетённых сеток, — начал живописец. — У каждой своя система координат, свои истории. И поэтому людям, приезжающим сюда впервые, он кажется таким бестолковым. А когда начинаешь отделять эти пласты один от другого, все встает на места. Вот например: Москва имеет свой главный меридиан и главную параллель, это Тверская улица и Москва-река. Южнее реки у нас Замоскворечье, которое мы сейчас не рассматриваем, это территория зазеркальная. А по разные стороны Тверского меридиана лежат два довольно разных города, начиная с того, что восточнее его холмы и горы, западнее – равнина. И жизнь происходит так, будто все, что есть в Москве яркого и пассионарного, зарождается на Востоке, а потом стекает вниз тихо отстаиваться. Справа Москва более простая, настоящая, а слева — официоз и претензии.

Вот смотрите: наиболее значительные для Москвы люди родились и действовали преимущественно на востоке, а на запад уходили отдыхать и пожинать лавры. Горький писал о Хитровке, а в золотую клетку дома Рябушинского угодил на Никитской. Даже кафедральный собор в годы гонений был в Елохове, а теперь перебрался в низину. Или Пушкин: родился на Немецкой, любимый дядя Василий Львович, дружище Нащокин – все здесь. А вот остепеняться подался на Арбат. История с перестановкой памятника с левой на правую сторону Тверской – явная попытка восстановления исторической справедливости, однако с природоведческой точки зрения сомнительная. Потому что в большинстве случаев памятники прославившимся на Востоке ставят потом на Западе. Царь Петр родом из Измайлова (я к нему не очень хорошо отношусь, но мы говорим о выдающихся, не обязательно симпатичных явлениях, Салтычиха и Лубянка тоже отсюда). Петровские гулянья гремели в Лефортове, а монумент впаяли на Стрелку. Есенин жил и развлекался преимущественно здесь, а вот вешаться в Питер поехал с остоженской квартиры, и статуя ему поставлена на Тверском бульваре. Маяковский это Таганка, Лубянка и так далее, а памятник, которому он еще при жизни так мечтал заложить динамиту, стоит именно по левую сторону меридиана! Единственное исключение – Высоцкий, так ведь не зря этот памятник никому не нравится. Мещанская, Каретный, Таганка – все справа. Я, кстати, хорошо отметился на его похоронах на Таганской площади, я оказался в колонне, которая противостояла милицейской пехоте, а мои друзья попали под кавалерию. А замели всех люди в белых рубашках, которых тогда в Москве по причине Олимпиады и утроенной бдительности было в избытке.

Я слушаю Звездочетова и все больше вдохновляюсь стройностью его теории. Ведь и в самом деле: Рождественский бульвар есть именно на Востоке, а на Западе его нет! Элитное строительство процветает на Остоженке и Патриарших, а вот попробовало оно сунуться на нашу, возвышенную половину и что вышло? Карикатурная Сретенка, «дома пониженной элитности». Опять же, Запад — вотчина деятелей искусств. Чудо-галереи всех признанных властью мастеров кисти и резца по ту сторону атмосферного фронта, один только Андрияка, говорят, остался на Курской и очень этим тяготится, в стаю просится. А раздолбаям и первооткрывателям более пристал Восток. У Звездочетова, кстати, мастерская как раз на Рождественском.

— Я и родился на Новослободской, и как-то всю жизнь тянуло меня в эту сторону. Теперь осел на Покровке, у меня тут и дом, и церковь приходская, и кабак любимый. И даже какие-то мистические моменты, например, скамейка напротив дома 19 на Чистопрудном. Вот сколько уже лет – как не выйдешь с утра похмельный на улицу, непременно оказываешься на ней. Так вот сидеть, смотреть на уток. А пару месяцев назад один знакомый как сел на нее вот так же, без всякого умысла, так и умер на месте.

Продолжаем развивать нашу замечательную теорию. Велемир Хлебников мечтал найти число, открывающее великую тайну законов истории. Согласно изобретению Звездочетова, такое число (ввиду московской многослойности составное и сложное) должно быть и у логики развития города-героя. Ведь от незнания основ происходят все здешние неприятности, от этого же один за одним накрываются генпланы городского развития. Да и каждому отдельному москвичу важно найти для себя правильную нишу. Вот Герцен, Тургенев и Грибоедов жили на Западе, так и писали потом о всяких увиденных там ужасах царизма. А Шаляпин наоборот — на Западе был знаменит и счастлив, а в тягостные запои уходил куда-то на Мясницкую. Гоголя жизнь на Западе вообще до добра не довела, а горе-западники Толстой и Булгаков скатились в еретичество. Звездочетов объясняет это выпадением из еще одной, духовно-ориентированной оси города, направляющейся вдоль Покровки, от храма Покрова на Рву к Покрова на Измайловском острове, только это уже другая история.

 Распечатать статью

Опубликовано 16 февраля 2009 в 4:06. Рубрики: Пять морей.
RSS лента комментариев к этой записи. Вы можете оставить комментарий, или трекбек с Вашего сайта.