Арафеловский сад
Неработающий фонтан во дворе дома на Знаменке 11 был одной из известных загадок старого города. Откуда он взялся, кем построен, что означает нескромная надпись «Architectur’ под карнизом? Ответ на этот вопрос дал Станислав Величко — праправнук строителя фонтана. Увы, задним числом: диковина уничтожена восемь лет назад, кем и для чего — ещё одна неразгаданная московская тайна.
Опубликовано в журнале «Московское наследие».
С детства мне приходилось слышать о своих родственниках Арафеловых и связанных с ними дореволюционных семейных приданиях. Выросло уже четыре поколения людей, предки которых породнились с этой семьей, но историю о ссоре двух домовладельцев передавали из рода в род. Однажды в книге Константина Романюка «Из истории московских переулков» я с удивлением прочел о «странной причуде владельца дома» на улице Знаменке и даже пытался на заседании комиссии «Старая Москва» объяснить историю этой «причуды». Маститые москвоведы обратили на меня мало внимания, обозвав «доморощенным краеведом». С тех пор, с 1986 года, я поставил задачу утереть этой «старой» Москве нос. Я стал архитектором-реставратором, кандидатом наук, но началось все именно с истории Арафеловской причуды.
Москвичи всегда отличались особой любовью к садам, которых в городе было великое множество. Это увлечение вновь захватило город в самом начале XX века, когда при многих особняках в Москве появились миниатюрные сады, порой занимавшие площадь менее 6-8 соток. Оригинальностью отличался небольшой сад текстильных фабрикантов из Баку армян Арафеловых (Арафелянов), особняк и текстильная фабрика которых стояли на углу Знаменки и Малого Знаменского переулка (д. 11/11).
История появления надписи не лишена курьезности. В 1910 г. почетный гражданин Москвы Георгий Иванович (Геворк Ованнесович) Арафелов захотел расширить свой крохотный садик (который на своих планах возвышенно именовал садом), предложив своему соседу, владельцу участка по Знаменке, князю Голицыну и его родственнику Баскакову выкупить у них большой кусок земли. Князь не только отказался уступить, но чтобы досадить Арафелову, выстроил два огромных доходных дома, заслонивших соседский сад от солнца и портивших его, так как они были обращены к нему невзрачной противопожарной стороной. «Процветать» саду мешал постоянный сквозняк, образовывавшийся между уличным и дворовым корпусами домов Голицына-Баскакова.
Арафелов «ответил» Голицыну тем, что построил на границе злосчастного участка садовый павильон. Торец павильона его архитектор Аршак Измирян (тоже выходец из семьи бакинских нефтепромышленников и родственник Арафеловых) оформил в нео-ампирном стиле строгими дорическими колоннами с фризом над ними и маскароном с изображением сурового пышновласого и бородатого мужчины — видимо, речного божества Ахелоя или Нила. Голова божества была увита пшеничными колосьями и осокой — ибо вода дарит плодородие и жизнь, изо рта в фонтанную чашу стекала струя воды. Латинская надпись «ARCHITECTURA» — «Архитектура» — на фризе, видимо, по замыслу Арафелова должна была показать Голицыну, где «живут» настоящая архитектура и вкус, и где они отсутствуют. И потому, наверное, не случайно маскарон фонтана напоминает знаменитые «Бока делла Верита» — «Уста истины» — в Риме, «говорящие» правду всякому, кто вложит в них руку.
Фонтан не был сломан во время перестроек усадьбы Арафелова в 1913 году, пережил почти все тяжелое столетие,— многие москвичи помнят его высохшую и потрескавшуюся чашу, выщербленный маскарон. Павильон с пристенным фонтаном оставался на своем месте до осени 2000 года, когда был варварски сломан, чтобы уступить место уродливому железному гаражу. Это и был конец «Архитектуры», в прямом смысле этого слова.
Одна из дочерей Арафелова. Фото из семейного архива автора.
Записи
15 комментариев