Концепция сохранения
а также реконструкции и развития территорий жилой застройки 1920-1930 гг.
Елена Соловьёва
Несколько лет назад Комитетом по архитектуре и градостроительству Москвы была поставлена задача комплексного подхода к проблеме ревалоризации жилых поселков 1920-30-х гг.
Это было вызвано рядом причин:
— более полным осознанием ценности российского вклада в развитие мировой градостроительной культуры, всевозрастающим интересом архитектурной общественности к наследию 20-30 годов 20 века;
— участившейся практикой замены отдельных зданий и сооружений в составе жилых комплексов 1920-30 гг., происходящей по мере их ветшания и нарушающей целостность и ансамблевые качества застройки;
— исчерпанностью градостроительного ресурса центральной части Москвы, где практически не осталось свободных участков, в силу чего территории жилых поселков 1920-30-х гг. являются крайне привлекательными как для городских властей (в целях решения проблем муниципального жилья), так и для потенциальных инвесторов, которым исторический центр города по-прежнему представляется наиболее желанной территорией.
Состав данной работы, которая выполняется Институтом Генерального плана Москвы по заказу Комитета по архитектуре и градостроительству города Москвы, отражает наши намерения и способы решения поставленных нами задач.
1. Первая задача – Выявление объектов исследования — комплексов жилой застройки 1920-1930 гг. (Схема № 1 и № 2).
Этот начальный этап работ почти закончен. Были собраны исходные данные о существующих в Москве конструктивистских жилых комплексах 1920-30-х гг., исторические сведения о них, сделана попытка типологизации, которая позволяет выделить как уникальные, так и повторяющиеся — «типовые» приемы застройки данных комплексов.
Схема №1 иллюстрирует результат исследований по выявлению объектов: крупных комплексов жилой застройки 1920-30-х гг. (территория — не менее квартала) и отдельных групп зданий (участки, занимаемые тремя и более зданиями). Составлен их адресный перечень. Выделены основные типы социального назначения жилых комплексов. Это так называемые «рабочие поселки» для проживания трудящихся того или иного промышленного предприятия, жилые комплексы сотрудников ведомственных учреждений, группы жилых кооперативных домов, предназначенные для проживания сотрудников того или иного научного института, министерства, треста, комплексы студенческих общежитий и жилых домов для научно-преподавательского состава академических институтов.
В результате наших исследований можно сказать, что Москва содержит довольно большой пласт жилой застройки этого периода.
На Схеме № 1 не отражены отдельные постройки 1920-30-х гг. жилого, общественного и производственного назначения, многие из которых представляют собой выдающиеся шедевры московской архитектуры. Объектами нашего исследования на данном этапе работ были «комплексы» и «группы жилых домов».
На Схеме № 2 сделана попытка определения типологии планировочной организации крупных жилых комплексов, которая преследует цель выявить как наиболее устойчивые и часто повторяющиеся приемы, так и уникальные.
Выделены три основных приема организации планировочной структуры комплексов. Это планировочная структура:
— ориентированная на создание проникающего пространства, не дифференцирующего жизнь улицы и двора,
— ориентированная на организацию замкнутого периметрального пространства дворовой территории,
— основанная на сочетании двух первых приемов и обеспечивающая пульсацию и взаимопроникновение уличного и внутридворового пространства.
Довольно очевидно, что особенности планировочной организации диктовались градостроительным контекстом, в котором осуществлялось проектирование.
Периферийные территории, не имевшие на момент проектирования четко сформированного градостроительного окружения, тяготели к композиции супрематического характера, обеспечивающей слияние уличного и дворового пространства. Они выплескивают себя в город, не делая попытки сформировать уличный фронт застройки. Элементом, замыкающим комплекс вовнутрь, на себя, было озелененное пространство – бульвар или сквер, где, как правило, располагались здания общественного назначения и социально-бытового обслуживания. Для них характерно индифферентное отношение к сложившейся сетке улиц. В качестве таких примеров можно привести комплексы студенческих общежитий на Студенческой улице, на Соколе, на Энергетической улице, комплекс общежитий для рабочих на улице Машиностроения (утрачен), Хавско-Шаболовский комплекс на улице Шаболовка.
Второй прием – периметр — возник в условиях сложившегося градостроительного окружения. Это более традиционный способ организации пространства в городе. Здания формируют фронт уличной застройки, который, тем не менее, не образует сплошной кулисы. Дворовое пространство комплекса более замкнуто, ориентировано вовнутрь. К ним можно отнести комплексы поселка «Нижняя Пресня» на Мантулинской улице, поселок «Усачевка» на улице Усачева, поселок «Дубровка», «Буденовский поселок» на Почтовой улице,
Третий прием сочетает характерные черты двух первых и, как правило, является результатом позднейшей докомпоновки супрематических комплексов. К ним можно отнести комплекс жилых домов на Погодинской улице, на Студенческой улице, на улице Матросская Тишина.
2. Вторая задача – Определение критериев историко-культурной оценки Комплексов жилой застройки 1920-1930 гг.
Для формирования системы критериев объективной оценки необходимо, прежде всего, понимание истоков этого градостроительного течения, его вклада в развитие мировой градостроительной мысли и архитектурного искусства, видение всего пласта сохранившихся построек этого периода в городе, уникальности отдельных приемов или тиражируемого характера других, понимание местных, московских особенностей того интернационального течения, каким является конструктивизм.
Естественно, что массовое строительство в Москве в 1920-30-х гг. было порождено небывалым голодом на жилье, возникшим в результате взрывного роста городского населения и провозглашенного правящей партией лозунга – «улучшение качества жизни трудящихся масс, освобожденных революцией».
Однако следует отметить, что необходимость решения жилищной проблемы была крайне актуальна и для всей Европы после Первой мировой войны. Начало этому процессу было положено еще в 1919-23 гг. муниципальным строительством Вены. В своей статье за 1926 год в журнале «Современная архитектура» венский инженер Нейдахер писал: «Острый жилищный кризис в Вене был порожден последствиями закона, изданного в военное время, наложившего запрет на повышение квартирной платы и свободную сдачу квартир домовладельцами…. Это привело Вену к громадному дефициту жилой площади. Строительство в 1919-23 гг. давшее 3500 квартир было явно недостаточно. В 1923 г. была утверждена пятилетняя программа на 1924-28 гг. охватывающая строительство 25000 квартир.
Муниципалитет создал руководящую строительную организацию и подвел финансовую базу. Финансовая сторона вопроса обеспечена введением целевого налога, построенного на прогрессивном ….. Организация строительства была построена на подрядном способе. Взявшая работу фирма целиком снабжалась всеми материалами из центрального снабженческого аппарата муниципалитета, являющегося монополистом на рынке строительных материалов и диктовавшего цены. Участие муниципалитета в отдельных отраслях производства строительных материалов и фабрикации стандартных частей построек еще больше усиливало его господство на рынке строительных материалов».
Эта длинная цитата, приведенная здесь, как нельзя лучше доказывает, что московские власти, градостроители и архитекторы опирались на европейский опыт.
Специфика московской деятельности состояла, быть может, в том, что под процесс поисков форм нового жилья подводился внушительный идеологический фундамент. В статье архитектора А. Пастернака «Новые формы современного жилья», напечатанной в журнале «Современная архитектура» за 1927 год, говорилось: «Мы не можем новое содержание втискивать в старые формы, которые вчера были еще пригодны, и к которым мы лишь по традиции, по привычке обращаемся, но которые уже не подходят к сегодняшней жизни. «Рабочие дома» буржуазной культуры – негатив эпохи. Одна из причин их возникновения – смягчить остроту классовой вражды. Став интернациональным явлением, рабочие дома должны были увеличить число обеспеченных мелких собственников. Необходимо переоценить понятия «комфорт» и «уют»….. Не стыдно ли нам повторять гнилые формы буржуазных квартир….. Отрешиться от индивидуальной, на себе замкнутой квартиры, отрешиться от гостиничного казарменного типа общежитий – поставленная цель….. Не менее важная цель — экономия размеров, экономия траты рабочей силы и времени на обслуживание себя».
Из приведенной цитаты следует, что задача, стоявшая перед архитектором, – ориентация на максимальное обобществление жизненного процесса горожанина, как антитеза западной модели образа жизни, в основе которой лежит «разумный индивидуализм», сохранение личного пространства. Квинтэссенция этого устремления — появление домов-коммун, например, таких, как всем хорошо известный «Дом-коммуна» арх. Н Николаева на улице Орджоникидзе. Надо отметить, что данная модель образа жизни не прижилась и была отвергнута самими же современниками, что также следует из статьи того же архитектора А. Пастернака.
Тем не менее, именно идеологический императив «коммунистического общества» породил столь великую активность и разнообразие направлений в поиске новых форм в градостроительном, архитектурном, инженерном искусстве, а также в их экономических аспектах. Поиски архитекторов того времени были посвящены не только новому укрупненному элементу городского расселения — рабочему поселку, комплексу, но и новой жилой ячейке – квартире, а также их оптимальному составу, размерности, схеме движения, новому пониманию комфорта.
В статье архитектора Г. Вегмана в журнале «Современная архитектура» за 1927 год декларируется следующее: «Пропаганда создания крупных жилых единиц, вместо индивидуально замкнутых ячеек, есть, прежде всего, акт правильной, разумно и логично принятой тактики человека в борьбе за свое существование. Раз и навсегда надо четко всем уяснить и понять, что столь упорное стремление человека к коллективному, к коммунальному началу жизни ни в коем случае не является лишь одним идеологическим лозунгом революции. Оно коренится глубже. Оно вызывается к жизни самыми элементарными, естественными предпосылками человеческого бытия. Облегчение самообслуживания, отказ от индивидуального воспитания детей, от обособленного ведения хозяйства, максимальная коллективизация труда, отдыха, культурного развития и т.д. приводит к врастанию таких форм общественной жизни как фабрики, мастерские, школы, ясли, столовые, больницы, новые жилища. Эта организованная практическим разумом, а не минутным вдохновением, жилая единица имеет для нас важное значение. Наличие в здании новых помещений не жилых, а помещений общественного назначения, вреде яслей, зала собраний, детских комнат, с площадками на свежем воздухе и т.д. ставит вплотную человека с его общественными воспитанием».
Эти цитаты показывают сколь специфическими в городе Москве, отличными от сегодняшнего понимания, были социальные предпосылки, вызвавшие к жизни новые единицы городского расселения, начиная от организации оптимальной жилой ячейки – квартиры, к проблемам организации дома, как элемента коллективизированного хозяйства, до рациональной организации застройки территории квартала. И в то же время проблемы формирования нового социального жилья в Москве были проблемами всего международного сообщества и заложили фундамент всей градостроительной и архитектурной науки 20 века. Провозглашенные в 1920-30 гг. принципы поиска оптимального элемента расселения нашли продолжение в массовом строительстве 1960-80 гг., объективная оценка достижений которого еще ждет свого часа.
3. Третья задача, сопряженная с предыдущей, — «Анализ архитектурно-художественной и градостроительной значимости, типологических, композиционных, масштабных, функциональных, хронологических особенностей, определение историко-культурной ценности объектов исследования, степени сохранности первоначальной объемно-планировочной структуры, системы благоустройства, озеленения» (Схема №3).
Этот раздел выполнялся в развитие темы – определение критериев оценки комплексов жилой застройки 1920-30-х гг. В него входят: оценка степени реализованности и сохранности первоначального проектного замысла, цельности образа и его художественная выразительность, степень трансформации в ходе эволюционного развития, градостроительная значимость, выражаемая адекватностью по отношению к градостроительному контексту, участие в формировании образных характеристик города в целом, наиболее полное выражение принципов конструктивизма.
Проведенная оценка показала, что наиболее ценными по вышеперечисленным факторам являются следующие комплексы: «Хавско-Шаболовский», «Нижняя Пресня», «Буденовский поселок», юго-западная часть «Усачевки», центральная часть «Русаковки», центральная часть «Дангауэровки», западная часть «Дубровки», «Преображенский», общежития Тимирязевской сельскохозяйственной академии.
Именно эти комплексы мы оцениваем как объекты культурного наследия города, на которые должен распространяется жесткий режим научной реставрации, предусматривающий сохранение их первоначальной объемно-пространственной и планировочной структуры с возможной докомпоновкой утраченных или нереализованных по первоначальному проектному замыслу элементов застройки, с сохранением и восстановлением системы благоустройства, малых форм первоначального периода, с сохранением стилевого оформления фасадов.
К этой же категории охраны мы предлагаем отнести комплекс Всесоюзного электротехнического института, возникший в 1930 гг. на отведенной по плану Большой Москвы территории бывшей Анненгофской рощи (арх. В. Мовчан, Г. Мовчан, Л. Мейльман, А. Фисенко, И. Николаев, конструктор Г. Карлсен, общее руководство проф. А.В. Кузнецов), несмотря на довольно значительные утраты в его первоначальном объемно-пространственном и планировочном решении. В Москве это чуть ли не единственное градостроительное образование периода «конструктивизма», сформированное по типу университетского кампуса (научного городка с лабораториями, опытными мастерскими, учебными корпусами, жилыми домами научно-преподавательского состава, студенческими общежитиями).
К категории ценных комплексов застройки, имеющих частичные утраты и трансформированных позднейшими наслоениями, могут быть отнесены комплексы студенческих общежитий на Студенческой улице, северо-восточная часть «Усачевки», комплекс в Колодезном переулке, северная часть «Дангауэровки», юго-западная часть комплекса на Восточной улице, комплекс на Мытной улице, на Писцовой улице, на Абельмановской заставе, у Хапиловских прудов.
Остальные комплексы, обозначенные на схеме № 3, мы классифицируем как рядовую застройку. Это вызвано тем, что они имеют значительные утраты, не позволяющие говорить о них, как о целостных образованиях, не представляют уникальной типологической ценности и (или) находятся в аварийном состоянии.
В соответствии с существующим в Москве порядком наши предложения по ценностной дифференциации этих объектов должны пройти экспертизу Комитета по культурному наследию города Москвы, который может согласиться с ними или отвергнуть.
4. Четвертая задача – Разработка мероприятий по сохранению, реконструкции и развитию территорий комплексов жилой застройки 1920-1930 гг. (Схема 4).
Опыт экспертного рассмотрения отдельных материалов данного исследования в органах охраны культурного наследия города Москвы показал нам, что первым порывом по защите комплексов застройки 1920-30-х гг. является постановка под государственную охрану практически всех выявленных в ходе данной работы объектов.
По здравому размышлению этот шаг представляется преждевременным и даже популистским. Ставить себе целью — сохранить все, не зная как, значит не сохранить ничего. На сегодняшний момент среди профессионалов в области охраны культурного наследия отсутствует четкое представление о том, что же такое охрана жилой застройки и в частности конструктивистских поселков, отсутствует четкое представление о приемах и методах контроля за сохранностью и реставрацией памятников жилой застройки. Какого вида охранные обязательства надо заключать с владельцами квартир жилого дома для того, чтобы исключить случаи замены аутентичных столярных и дверных заполнений в квартирах, случаи перепланировки квартир?
Действующая московская практика охраны памятников предусматривает их полную научную реставрацию и приспособление. Научная реставрация, в основном, предполагает полное восстановление объекта на его первоначальный период; приспособление сводится к возможному изменению прежнего функционального использования и щадящей модернизации без затрагивания конструктивных элементов, с сохранением первоначальной планировки и отделки интерьеров. В то время как совершенно ясно, что сохранить полностью внутреннюю планировку жилых квартир практически невозможно. Жесткая и крайне экономная планировочная схема жилых ячеек — квартир, спроектированных в 1920-30-х гг., не совсем соответствует потребностям сегодняшнего дня. И в то же время нельзя не понимать, как важно сохранить и зафиксировать результат поиска в конструировании оптимального жилья 1920-30-х гг. Попытаться разрешить это противоречие нам еще предстоит.
Нам представляется целесообразным приступить к принятию решений о постановке под государственную охрану тех или иных жилых комплексов, относящихся к периоду конструктивизма, после того как будет сформулирована методология их охраны, включая рассмотрение проблем предмета охраны, а также после того, как завершится весь комплекс исследований по жилой застройке 1920-30 гг., который даст нам объективную картину ее состава и состояния. До завершения этих работ мы предлагаем органам власти, уполномоченным в области градостроительства и охраны культурного наследия, наложить мораторий на принятие решений по этим комплексам, как в отношении проектных мероприятий, так и охранных.
Разработанные нами в рамках данной работы рекомендации по режимам реабилитации комплексов жилой застройки 1920-30-х гг. направлены на сохранение и восстановления целостности их объемно-пространственного и планировочного решения в целом. Они не касаются вопросов внутренней организации отдельных зданий.
В соответствии с тремя группами категорий ценности, выявленными в результате исследований (объекты культурного наследия, ценные элементы застройки и рядовые элементы застройки), мы предлагаем три типа режимов реабилитации:
— режим 1 — «научная реставрация»: не допускает изменений установленного на основании историко-культурной экспертизы предмета охраны объекта культурного наследия, замены аутентичных элементов исторического комплекса застройки, обладающих архитектурно-художественной ценностью, сохранность которых можно обеспечить методами консервации и реставрации, изменения характеристик природного ландшафта. Этот режим предусматривает реставрационное воссоздание утраченных элементов, в том числе — первоначальной системы озеленения, архитектуры малых форм, и устранение диссонирующих объектов в соответствии с согласованным в установленном порядке проектом комплексной научной реставрации и приспособления; а также — обеспечение условий доступности объекта культурного наследия в целях его экспонирования. Допускается реконструкция инженерных сетей и дорог, не наносящая физического ущерба объектам культурного наследия;
— режим 2 – «реконструкция»: предусматривает сохранение первоначального планировочного решения комплекса, ценных элементов и стилевых характеристик застройки, допускает частичные изменения объемно-пространственных параметров застройки, замену элементов застройки в случаях их неудовлетворительного технического состояния, докомпоновку комплекса утраченными или нереализованными элементами застройки в соответствии с первоначальным проектным замыслом.
— режим 3 – «реновация»: допускает изменение объемно-пространственной структуры территории, включая снос существующей малоценной застройки.
5. Пятая задача — Обобщенная оценка инженерно-технического состояния зданий, составляющих комплексы жилой застройки 1920-1930 гг.;
Серьезным аргументом для активной реконструкции, а порой и тотального сноса застройки жилых поселков 1920-30 гг. является их крайне тяжелое техническое состояние. Методы и приемы эксплуатации этих домов, большая часть которых дожила до нашего времени без капитального ремонта, использование при строительстве дешевых материалов, обусловленное требованиями жесткой экономии, быстрой окупаемости и доступности жилья, привели к тому, что многие дома разрушаются.
Выяснение реального технического состояния домов окажет влияние на определение дальнейших методов их реконструкции и целесообразности сохранения.
6. Шестая задача — Анализ соответствия градостроительных характеристик комплексов жилой застройки 1920-1930 гг. действующим нормам и правилам планировки и застройки жилых территорий, в том числе современным социальным, гигиеническим, градостроительным требованиям организации жилой среды и комфортности проживания.
В отношении соответствия градостроительных характеристик комплексов жилой застройки 1920-30-х гг. современным социальным, гигиеническим требованиям организации жилой среды и комфортности проживания мы можем сделать только предварительный вывод. Он говорит о том, что плотность существующей застройки жилых комплексов 1920-30-х гг. настолько оптимальна, что ее превышение с точки зрения действующих норм проектирования практически не возможно. Снос данных комплексов и строительство взамен них новых объектов не решит проблемы значительного приращения жилой площади на территории кварталов. Разумеется, все это требует подтверждения специальными расчетами допустимой плотности застройки, достаточности сети учреждений обслуживания. Отдельных усилий требует организация парковки автомашин.
Архитектурно-планировочные решения рассматриваемых комплексов создают весьма комфортные характеристики среды: хорошую обеспеченность придомовыми территориями, высокий уровень озеленения, наличие мест для отдыха и занятий спортом, что является реальной предпосылкой для организации здесь престижного жилья при условии возможности перепланировки квартир в отдельных зданиях.
Одновременно с этим, функционально-планировочные качества некоторых квартир, несмотря на отдельные издержки, связанные с ранее ставившейся во главу угла и отмененной временем установкой на обобществление быта, вполне соответствуют сегодняшним требованиям для определенного, отчасти ограниченного круга семей, в том числе молодоженов и одиноких.
Таким образом, градостроительный и нормативный ресурс данных жилых образований соответствует потребностям разных групп городского населения.
7. Седьмая задача — Определение градостроительных, архитектурных и инженерных методов и приемов сохранения, реконструкции и развития территории комплексов жилой застройки 1920-1930 гг.;
Градостроительные и архитектурные методы, преследующие цель сохранения внешнего облика конструктивистских комплексов, их роли в формировании образа города и комфортной среды обитания, нам более или менее понятны.
Вопрос об инженерных методах и приемах их реставрации и реконструкции остается для нас наиболее трудным. Отечественная практика не имеет подобных аналогов, так что одной из наших задач является изучение европейского опыта реконструкции и реставрации жилой застройки конструктивистского периода.
8. Завершающая задача — Разработка предложений по созданию организационно-экономического механизма реализации мероприятий по сохранению, реконструкции и развитию территории комплексов жилой застройки 1920-1930 гг.
Выполнение этого раздела предусматривает ответ на вопрос о придании процессу реабилитации территорий комплексов жилой застройки 1920-30-х гг. последовательного и целевого характера в условиях разобщенности форм собственности на отдельные здания. Каким образом исключить «штучные» решения по отдельным домам? За счет каких средств можно организовать реставрацию, реконструкцию и развитие территорий комплексов? Может ли данная программа привлечь средства инвестора или она должна разрабатываться за счет средств городского бюджета?
Данный раздел включает:
— определение последовательности работ по реставрации, реконструкции и новому строительству, выделение стартовых объектов;
— укрупненную оценку затрат, необходимых для переселения жителей из сносимых зданий, на проведение реставрационных, реконструктивных работ, на освоение новой застройкой освобождаемых территорий комплексов с малоценной застройкой, а также на освоение новой застройкой дополнительных участков на смежных территориях;
— определение механизма «волнового» переселения жителей и возможности сохранения за ними привычных мест проживания;
— укрупненную оценку доходов, получаемых после завершения всего комплекса работ по реставрации, реконструкции и новому строительству.
По нашему мнению выводы этого раздела должны стать основой для разработки комплексной инвестиционной программы, включающей как мероприятия по сохранению ценных комплексов застройки, так и по новому строительству на освобождаемых и смежных территориях. Видимо, только таким образом можно избавить городской бюджет от исключительно затратного механизма реализации Концепции.
Подготовка графических материалов к статье: Горбачев Н.Д., Магакян Т.Н.
Приложение.
КОМПЛЕКСЫ ЖИЛЫХ ДОМОВ И СТУДЕНЧЕСКИХ ОБЩЕЖИТИЙ:
1.Посёлок Сокол
2. Соломенная сторожка
3. Богородское
4. Писцовая улица
5. Сущёвка
6. Палиха
7. Русаковская
8. Колодезный
9. Преображенский
10. Малая Семёновская
11. Будёновский посёлок
12. Нижняя Пресня
13. Научно-образовательный комплекс Анненгофская роща – городок ВЭИ, МЭИ, МТУСИ
14. Дангауэровка
15. Погодинская
16. Абельмановская застава
17. Усачёвка
18. Серпуховская
19. Дубровка
20. Хавско-Шаболовский
21. Мытная
22. Восточная улица
23. Новоостаповская улица
24. Велозаводская улица
25. Комплекс студенческих общежитий Лиственичная аллея
26. Комплекс студенческих общежитий Сокол – МАДИ
27. Комплекс жилых домов и общежитий Студенческая
ГРУППЫ ЖИЛЫХ ДОМОВ:
28. Расковой пер. 16/26
29. Ленинградский пр., 24-26
30. Ленинградский пр., 10-14
31. Вадковский пер., 20-24
32. Гиляровского ул., 44-46, 1-й Капельский пер., 13
33. Орлово — Давыдковский пер., 2/5
34. Б. Балканский пер., 13/47
35. 1-я Боевская ул., 1, корп. 1,2, Стромынский пер., 4
36. Матросская тишина ул., 19
37. Стромынка ул. 21-23
38. Медовый пер., 6-12, Семёновская ул. 31/33
39. Климашкина ул., 20-22
40. Красина ул., 6-8, Б. Грузинская ул., 54-56
41. 3-я Тверская-Ямская ул., 21-29
42. 4-я Тверская-Ямская ул., 7-15
43. Сретенский тупик, 5
44. Конюшковская ул., 26-30
45. Машкова ул., 2-8
46. Нижний Сыромятнический пер., 1-5
47. Смоленский б-р, 13, стр. 6, 7, 8
48. 1-й Спасоналивковский пер., 17, 19
49. Озерковская ул., 44, 48/50
50. Озерковская ул., 42
51.Нижняя Краснохолмская ул., 77, Садовническая ул.,7
52. Погодинская ул., 16
53. М. Строченовский пер., 11-13
54. Орджоникидзе ул., 7-9
55. 2-я Рощинская ул., 2/1
56. Автозаводская ул., 17-19
57. Люблинская ул. 107-111, Кубанская ул., 12-14
58. Люблинская ул. 113-115, 117-121, 123-127, Мариупольская ул.,4-6, Судакова ул., 3-5
ЖИЛЫЕ ДОМА:
59. Больничный пер., 50/2
60. Матросская тишина ул., 16
61. Климашкина ул., 5/6
62. Ср.Тишинский пер., 3
63. Грузинский вал ул., 26
64. 3-я Тверская-Ямская ул., 39
65. 3-я Тверская-Ямская ул., 37
66. Чаянова ул., 10
67. Фадеева ул., 7
68. Фадеева ул., 6
69. 1-й Тверской-Ямской пер., 18
70. Троицкий пер., 6а, корп. 3
71. 1-й Коптельский пер., 9
72. Ананьевский пер, 18
73. Уланский пер., 13
74. Академика Сахарова пр-т., 48/2
75. 1-й Басманный пер., 5/20
76. Трехгорный вал ул., 2
77. Садово-Кудринская ул., 22
78. Б.Девятинский пер., 4
79. Новинский пер., 25
80. Земляной вал ул., 27, стр. 1
81. Яузский б-р, 16/2
82. 4-й Сыромятнический пер., 3/5
83. Танковый пр-д,1/2 Б
84. Краснокурсантский пр-д, 3/5
85. Панфиловский пер., 3
86. Прямой пер., 5
87. М.Новопесковский пер., 4
88.Садовническая ул., д.7
89. Б.Овчинниковский пер., 12, стр. 1
90. 2-й Гончарный пер., 3
91. Б.Факельный пер., 1
92. Товарищеский пер., 24
93. Библиотечная ул., 15
94. Рогожский вал ул., 1
95. Плющиха ул., 9а
96. 1-й Неопалимовский пер., 11/12
97. Смоленский б-р, 3/5
98. Крымский вал / Фрунзенская наб., 2
99. Зацепский вал, 5/ Павелецкая пл., 1
100. Кожевническая ул., 17
101. Гвоздева ул., 24/6
102. Воронцовская ул., 21
103. Динамовская ул., 48/2
104. М.Саввинский пер, 20, корп. 5
105. Б.Пироговская ул., 37/43
106. М.Пироговская ул., 11
107. Оболенский пер., 9/18, Языковский пер., 5
108. Пуговишников пер., 15
109. Комсомольский просп., 14/1
Записи
25 комментариев