Архнадзор

Александр Можаев

Медленно, но верно продвигается вперед созидание удивительного ансамбля офисных новостроек Балчуга и его окрестностей. Уступил дорогу прогрессу еще один старинный особняк на Садовнической набережной, весело реют на стенах новых корпусов алые стяги с надписью «Аренда». Покачиваясь на водах Отводного канала, изумленно взирают на торжество столичного градостроительства глупые водоплавающие утки.

А ведь это только начало: на месте неактуального особняка скоро поднимутся многоэтажные новостройки процветающей компании «Интеко», оживет покинутая инвесторами криминальная стройплощадка «Царева сада». А на противоположном берегу Москвы-реки, словно вторя могучим корпусам Балчуга, поднимутся прекрасные здания Нового Зарядья и вип-комплекса «Кремлевский». Разноцветные купола Василия Блаженного отразятся в полированной облицовке гостинично-офисных зданий, и зазвучит по-иному древняя красота Васильевского спуска, словно вставленная в драгоценную раму заботливыми руками современных зодчих…

Так размышлял я, прогуливаясь вдоль Отводного канала в компании Михаила Косолапова – видного мыслителя, капитана Мосфлота, художника группы АВС. Последние три года Михаил провел в центре современного искусства на Берсеневской набережной и знает наперечет все бизнес-ланчи округи. Отсюда, с Берсеневки, от подножья недоделанного Патриаршего моста, мы и начали наш путь по просторам будущего Золотого острова. Мост начинается у врат храма Христа Спасителя и заканчивается тупиком (это временно). Он нависает над старинными домиками Берсеневки, сделав шаг через Москва-реку и занеся ногу для следующего — через весь Остров, в Замоскворечье. Шагая, он ненароком снес голову дому легендарного водочника Смирнова. Оставшийся от дома подклет нелепо торчит у моста под брюхом. Потрясает размах творческой мысли — презревшая городскую географию пешеходная магистраль длиной в хорошую улицу. Мост для пешеходов большого полета. На мосту висит доска, сообщающая о том, что над его созданием трудились два патриарха современного москвостроения – Посохин и Церетели.

— Если его продолжить, лучше он от этого не станет, — говорит Косолапов. — Оставался бы как есть, стал бы истинно московской достопримечательностью — Патриарший тупик, это же как тупик Коммунизма, как упирающаяся в глухую стенку улица Правды. Вообще, Посохин и Церетели — концептуалисты нераспознанные. Их проблема в том, что они не понимают своего истинного предназначения.

Эта же мысль является краеугольным камнем косолаповской трактовки архитектурного феномена Балчуга. Для того чтобы подтвердить теорию, Михаил пригласил меня проследовать на близлежащий Лужков мост над Отводным каналом. С него открывается прекрасный вид на произведения легендарных авторов — памятник Петру и офисную новостройку на углу Балчуга.

— То, что делает Петра посмешищем помимо самого авторства, — продолжает мыслитель, — так это его вертикальный бронзовый пафос. Церетели думает, что он монументалист, а на самом деле он выдающийся лубочник. И если бы Петр был покрыт гжельской глазурью, а доспехи бы на нем сверкали фольгой и в глазах блестели бы разноцветные стеклышки, это был бы любимейший из монументов. То же и с идейно родственной ему архитектурой.

Мы поворачиваемся в противоположную сторону и видим величественную панораму. В самом центре просторного речного ландшафта, как три тополя на Плющихе, возвышаются бесформенные, но могучие новостройки Балчуга. Их история началась в 1991 году, когда зодчий Владимир Колосницын надстроил одноименную гостиницу, стоящую в самом начале улицы, гигантской мансардою, навсегда изменившей плавный силуэт Острова и задавшей новый масштаб всей округе. Следом появилось невероятное здание Центробанка, созданное под руководством двух авторов – за северную часть отвечал тот же Колосницын, за южную Алексей Воронцов. Будучи расположенным прямо напротив храма Василия Блаженного, сие творение активно вторглось в ансамбль Красной площади. В конце 1990-х началось строительство комплекса «Царев сад» (проект Воронцова), брошенное на полдороге после ареста инвестора. Эта доминанта разрушила визуальную связь Большой Ордынки с историческими вертикалями Кремля. Потом появилось огромное здание на углу Балчуга и Садовнической набережной, спроектированное Михаилом Посохиным и перекрывшее перспективу Пятницкой улицы. Намеченное продолжение комплекса вдоль Садовнической набережной окончательно добьет некогда прекрасный вид на Кремль с Малого Устьинского моста.

— А мне это действительно нравится, — говорит Косолапов, — их прекрасно подсвечивают, когда фонари еще не зажглись и над каналом мигают светофорчики, и начинают бликовать стеклянные поверхности. Я люблю безобразное в принципе, а особенно когда оно хорошо освещено, упаковано, поставлено в центр стола.

Типичные восторги концептуалиста. «А как же Москва, — говорю я, — вы что же, готовы жертвовать ею в угоду вашему эстетству?» «А где она, — отвечает Косолапов, — где это ваше историческое наследие? Я вот смотрю вокруг и что-то совсем его не замечаю». Я кричу: «Десять лет назад еще было, я сам видел!» А он мне:

— Имейте в виду, что категории уюта и европейской культуры здесь неприемлемы. Мерками драмы нельзя мерить трагедию, которой являются Москва и Россия. Вашей старой Москвы здесь больше нету, зато теперь есть вот эти чудо-дома, которые мое личное историческое наследие, потому что они мне напомнили книгу «Незнайка в Солнечном городе», которую я читал в детстве. Там были такие же дома: «у одних колонны находились не внизу, а на крышах, у других колонны были снизу, зато сами дома стояли сверху, у третьих колонны были подвешены к карнизам и болтались над головами прохожих…» Ну и что, что город некрасивый – зато он у нас солнечный. Единственная претензия — то, что форма не соответствует цвету. Вот у него колонны расставлены с разными интервалами, без всякой видимой причины, так пускай их и покрасят в разные цвета, или, например, в полосочку. И посмотрите на перила, которые идут поверху здания (прекрасное место для бизнес-ланча!) — они определенно выше человеческого роста. Это дом для гигантов, людям на Балчуге теперь делать нечего, там живут Существа.

Но ведь в Солнечном городе жили коротышки, опять возражаю я. Если бы этот дом был вышиной с муравейник, и у меня не было бы к нему претензий. А вот так, да еще и в четырех сотнях метров от Красной площади – по-моему, это больше похоже на Содом и Гоморру. «А мы вполне можем предположить, что они были довольно солнечными городами, и вполне человеческого масштаба» — отвечает художник. И вот так, слово за слово, мы подошли к разгадке феномена: эти удивительные дома построены по канонам коротышек, но живут в них гиганты.

— Мы наблюдаем движение от микромира к макромиру. Прага или Амстердам построены в масштабе 1:1, этот дом — 100:1. Замечают ли жители Амстердама, что у них город нормальный? Это зависит от того, по чему нормироваться — мы с тобой выбрали за основу переулочки, а почему бы не отталкиваться от Посохина? Проблема старой Москвы проста: очень большой лилипут-переросток встречает сплющенного такого карлика-великана и начинает его чморить за то, что он такой маленький. Но и мы не должны судить эти новостройки по обычным масштабам — они памятники чего-то иного.

Наступает эпоха Существ: они будут стоять на титанической террасе этого здания и смотреть вниз, на пестренького, крохотного Василия Блаженного. Сверху он похож на муравейник, и бизнес-ланч в нем не подают — чего там вообще делать?

 Распечатать статью

Опубликовано 7 апреля 2007 в 20:52. Рубрики: Будни краеведения.
RSS лента комментариев к этой записи. Вы можете оставить комментарий, или трекбек с Вашего сайта.