Обратная сторона Москвы
Александр Можаев
Кроме Москвы реальной существует еще и другая, мало кому видимая и ведомая, подземная Москва. Речь идет не о знаменитом московском метрополитене, а о таинственных лабиринтах старинных подземных ходов и гидротехнических сооружений. С ними связано огромное количество мифов, небылиц и преданий, они являются одной из главных «неофициальных» достопримечательностей столицы. Но побывать в них удается немногим.
«…Позднее Мамочкин так и не смог восстановить маршрута этого пути. Ходы были так тесны и узки, что напоминали запутанные кротовьи лазы. Местами головы упирались в потолки, исследователи опускались тогда на колени и ползли. Так проникли они в закрытый глухой тоннель и подошли к камере, которая была прикрыта ржавой массивной дверью.- Так вот оно, неведомое сокровище! – закричал диким от радости голосом археолог. Его глаза в щетине бровей и бороды горели, как два факела.
Дверь легко поддалась под нечеловеческим напором трех обезумевших от радости людей. И когда исследователи, словно индейцы, нападающие на лагерь врагов, с криком ворвались в камеру, они увидели окованные сундуки, наставленные один на другой почти до потолка. Ближайший сундук они с бешенством разбили лопатами, крышка хлюпнула и подалась, и в фонарях яркой игрой блеснуло в глаза исследователей золото книжных переплетов…»
Это строки из романа «Подземная Москва», написанного писателем Глебом Алексеевым в 1924 году. Они наиболее ярко отражают стереотипы, связанные с таинственными московскими подземельями и их мифическим сокровищем – царской Либерией, чаще именуемой библиотекой Ивана Грозного. Ее бесплодные поиски продолжаются уже более трех столетий, порождая все новые и новые легенды. Ее история – наиболее эффектный из мифов о подземной Москве, заветная мечта всех путешественников по столичным подземельям.
Впрочем, когда-то Либерия действительно существовала. В 1472 году дед Ивана Грозного, князь Иван Ш женился на Софье Палеолог, племяннице последнего византийского императора. В приданное невесты входило и великолепное собрание книг древних, в том числе античных авторов: «бесчисленное множество греческих книг, словенскем же людем отнюдь не разумны». В 1565 году царь Грозный показывал свое книжное сокровище, хранящееся «под тройными замками в подвалах» немцу-переводчику Иоганну Веттерману, который впоследствии рассказывал, что «хотя он и беден, но отдал бы все свое имущество и даже всех детей своих, чтоб только эти книги были в протестанстких университетах, так как они принесли бы много пользы христианству». Дальнейшая судьба Либерии остается неизвестной, но очевидно, что если бы она сохранилась до наших дней, то была бы одним из величайших не найденных сокровищ мира.
Поиски «Затерянного клада России» были начаты более трех столетий назад. Еще в 1682 году дьяк Василий Макарьев спустился в полузасыпанное подземелье у Собакиной башни, где якобы видел палаты, «полны наставлены сундуков». Последняя попытка поиска библиотеки была предпринята в средине 1930-х. Археолог-самоучка Игнатий Стеллецкий пытался найти вход в те самые тайники у Собакиной башни. Однако техническая сторона была обеспечена плохо, работы шли медленно, а Стеллецкий писал в своем дневнике: «Что бы я сделал за этот период, если бы не исполнители – глухие супостаты? Я бы как жук-точильщик, избороздил бы Кремль и уж, конечно, нашел бы затерянный клад России!» Так и видятся горящие глаза фанатичного археолога Мамочкина, литературного двойника Стеллецкого…
После убийства члена сталинского Политбюро Кирова порядки ужесточились и Кремль на десятилетия оказался закрытым для исследователей (как объяснял Стеллецкому комендант Кремля Петерсон: «Потому, понимаете сами, кто-нибудь подберется, взорвет»). С тех пор так и не появилось никаких ученых трудов о подземном Кремле, зато есть огромное количество журналистских публикаций типа «один мужик рассказывал». Сложилось поверье, что внутренность Боровицкого холма изрезана лабиринтами подземных ходов, словно гигантский муравейник. Тайники полны сокровищ, в углах пылится ржавое оружие, позабытые кости взывают к отмщению.
Что же на самом деле? Древняя кремлевская земля действительно скрывает множество подвалов давно разрушенных строений, многие из них соединялись ходами (что подтверждают старинные документы), вероятно, существовали и тайные переходы, соединявшие Кремль с городом. Довольно часто о засыпанных помещениях напоминают неожиданные провалы мостовых. Некоторые из провалов 19 века позволили обнаружить двухъярусные подземелья Троицкой башни и фрагмент каменного тоннеля шириной 4 и высотой 5 метров на Ивановской площади Кремля. В 1933 году во время утренней зарядки во дворе Сената на глубину 6 метров провалился красноармеец. Только между 1989 и 1992 годами по невыясненным причинам кремлевские мостовые проседали четырежды. А пять лет назад на месте одного из таких провалов (южнее Архангельского собора) была обнаружена неизвестная ранее сводчатая палата конца 15 столетия. Возможно, что исследователи будущего действительно увидят подземелья двора Бориса Годунова, тайные переходы, построенные итальянским зодчим Алевизом, обшитый свинцом тоннель на другой берег Москвы-реки или даже легендарную Либерию.
Ведь в Москве все равно хватает энтузиастов, мечтающих найти свою «волшебную дверцу». Кажется, что это не так уж и сложно, ведь ходят упорные слухи о том, что в хорошие времена из Кремля можно было пройти чуть ли не в любой район столицы, при этом оставаясь ниже уровня земной поверхности. И наоборот – большинство старых (старше 200 лет) домов города имеют легенду о своем собственном подземном ходе в Кремль. Причину строительства этих сказочных, зачастую многокилометровых тоннелей словоохотливые дворовые рассказчики объясняют просто: «А чтобы от татар прятаться» (замечательная глубина исторической памяти – последний раз татары нападали на Москву в 1591 году, когда в ней еще почти не было каменных домов). Некоторые из этих историй не совсем безосновательны: вроде бы когда-то кто-то действительно находил в подвалах некие потайные дверки, но доказать, что это были именно подземные ходы, соединяющие между собой здания и даже районы города, не удалось еще никому.
Один из самых ярких примеров – подземелья церкви Николы на Берсеневке, одной из самых нарядных построек Москвы 17 века, стоящей у Москва-реки ровно напротив храма Христа Спасителя. Народная молва связывает эту церковь и прилежащие к ней боярские палаты с именем знаменитого душегубца Малюты Скуратова, кровавого палача и любимого друга все того же Ивана Грозного. К этому жуткому персонажу московские обыватели почему-то питают особое уважение. Если дому перевалило за три сотни лет, то местные жители непременно с гордостью расскажут вам, что в нем, бывало, Скуратов бесчинствовал. Палаты Кириллова стоят на Берсеневке около пяти веков, поэтому странно, что народная молва не поселила в них Соловья-разбойника.
В летописи истории Берсеневской усадьбы Малюта ни коим образом не упоминается, и тем не менее именно ей суждено было стать наиболее популярной скуратовской достопримечательностью столицы. Повод претендовать на звание родины народного героя весьма косвенный – известно, что его фамильная усыпальница находилась по другую сторону Москвы-реки. Но река в данном случае не помеха, ибо у каждого уважающего себя душегубца на этот счет должны иметься тайные подземные магистрали. О подземных, вернее даже подводных ходах с Берсеневки в Кремль говорят много. Но единственное письменное свидетельство оставил недавно умерший старожил Михаил Коршунова, который под рекой не был, а лишь облазил в детстве церковные подвалы.
Мечта найти скуратовские тайники была так велика, что все увиденное он трактует в желаемом ключе. Обнаружены изразцы 16 века – «вот он, Грозный», обнаруженная в церкви могильная плита – «пытали, а потом похоронили», узкий лаз в стене, больше похожий на вентиляционную вытяжку – «ловушка для бежавшего узника». Найденный ржавый ключ – «от какой темницы или тайного хода?»… Вот так и рождаются на свет легенды о бесконечных лабиринтах древних подземелий. Скорее всего, выявленные краеведом Коршуновым подземелья были всего лишь склепами усыпальницы, располагавшейся под северной папертью храма.
Жаль, но подавляющее большинство сообщений о путешествиях подземными лабиринтами не находят ни малейшего научного подтверждения. Во-первых, старинные коридоры перебиты трассами коммуникаций и фундаментами поздних зданий, отчего, по выражению диггеров, редко бывают «пролезабельны». Во-вторых, за тайные ходы обычно принимают старинные водопроводные сооружения. А главное, рассказывают о них как правило из третьих уст, так что доверять рассказам особенно не приходится. Но автору известны несколько свидетелей, которые клянутся, что сами там были и все видели.
Один из них говорит, что еще до войны ходил гулять подвалами вдоль внутренней стороны Тверского бульвара — якобы все они соединялись. Другой прошел по канализационным трубам от Патриарших прудов до той же Берсеневки. А третьим свидетелем оказался бывший сотрудник 26-го отделения милиции города Москвы, которому однажды (лет этак 20 назад) надоело, что на территории прилежащих к отделению секретных учреждений периодически выявляются заблудшие дети подземелья. Рассудив, что приходить они могут лишь из знаменитых Соляных подвалов, он отправился их обследовать и тут же заблудился сам. А потом якобы вышел наружу в складах валютного магазина «Березка» под гостиницей «Россия» (примерно километр в сторону Кремля), где и был принят бдительными сотрудниками КГБ. По освобождении из под ареста прибежал в подвалы и намертво замуровал все интересные ответвления.
Но самую любопытную историю поведал бывший комсомолец Александр Сергеевич. В 1960-е годы, в день первомайской демонстрации он был призван контролировать участок улицы Горького у гостиницы «Минск». Навырубался на местных и вынужден был спасаться от расправы в какой-то подсобке во дворе гостиницы. Сердобольный дворник запустил его в подвал. По счастью, у комсомольца был с собой праздничный рюкзак портвейна и на продолжении своего долгого путешествия по темным коридорам он расплачивался бутылками со сменявшими друг друга провожатыми. По словам бывшего комсомольца, проводники были настоящими упырями – в этих подвалах прятались люди, настолько неладившие с законом, что свет московских улиц был им практически противопоказан.
Когда Александр Сергеевич наконец запросился на волю, ему устроили тщательное дознание – у чувака комсомольский значок в петлице, кто поручится, что выйдя на волю он не побежит с докладом в ближайший околоток? Испытуемый заручился доверием Лехи Кабана, шапочно знакомого авторитета с Ленинского проспекта. Один из упырей отлучился куда-то во тьму минут на пять, а вернувшись, сказал: «Не врет сучонок, есть на Ленинском Леха Кабан, братское сердце». Еще не веря в свое счастливое избавление, Александр Сергеевич поднялся по грязным ступенькам на улицу и увидел перед собой белоснежную громаду дома Пашкова. Если считать по прямой, то выходит, что он совершил беспосадочный перелет почти в полтора километра.
Конечно, все упомянутые тоннели были не древними ходами в Кремль и обратно, а техническими сооружениями 19 – 20 столетий. Именно из них и состоит не мифическая, а вполне реальная подземная Москва. Сеть этих коллекторов очень обширна. Есть среди них и строго засекреченные объекты, например, правительственное Метро-2, загадочное не менее, чем царева Либерия. Так что своеобразной романтики здесь все равно хватает. Люди, спускающиеся в московские подземелья за приключениями, называют себя дигерами. О них также рассказывают много интересного – периодически в желтых газетах всплывают какие-то сообщения о героических схватках дигеров с гигантскими червями и крысами-мутантами. Но недавно мне наконец представилась возможность лично убедиться, сколь многочисленны и бесстрашны представители этой тайной организации. Я примкнул к группе любителей норного краеведения, собиравшихся на вечернюю прогулку по берегам реки Неглинной. Речка эта с 1817 года течет под землей, так что доступ к ней затруднен. Впрочем, только отчасти.
Осенним вечером я договорился о встрече с дигером по имени Алексей (фамилий эти граждане предпочитают не называть). У выхода из метро «Цветной бульвар» нас ждали еще трое энтузиастов и один дигер из Кенигсберга, прибывший по обмену опытом. Первым делом зашли в ларек за ритуальным портвейном («Нам погаже, который бомжи пьют»), потом отправились на поиски заветного канализационного люка. Он располагался в немноголюдном скверике неподалеку. Едва мы подошли, с соседней скамейки поднялся никому из нас незнакомый человек в желтом: «Этот люк засвеченный, за ним менты следят, на той неделе облава была. Здесь не падайте».
Мы сказали таинственному благодетелю «спасибо» и пошли падать (загружаться) в другое место. Оно оказалось старинным люком с надписью «Московская городская управа», расположенным почти на проезжей части улицы, прямо под фонарем, в ста метрах от поста ГАИ. «Ничего, — сказал Алексей, — главное – внезапность». Под прикрытием кустов все переоделись в химзащиту — резиновые сапоги до подмышек. А дальше все было точно как у знаменитого писателя и репортера Владимира Гиляровского, сто лет назад спускавшегося в Неглинку в этом самом месте: «Подняли близ Самотеки железную решетку спускного колодца… Никто не обратил внимания на нашу операцию – сделано было все очень скоро». Лишь проходящая мимо дама с собачкой спокойно спросила: «Ребят, не страшно?» Видать, привыкла.
Под землей было мокро и шумно. Мы погрузились у перекрестка нескольких коллекторов, главный из которых и был Неглинкой — широкая круглая труба, выложенная из кирпича и белого камня еще в начале 19-го века. Здесь в свое время и гулял Гиляровский. Он описал Неглинку как чудовищную клоаку, чуть не до половины заваленную всякой дрянью и дохлятиной. Однако сейчас здесь почти не воняет, потому что в реку более не сбрасывают нечистоты, за исключением тех, что приносит вода из уличных ливнестоков. По бокам расположены их круглые отверстия, из некоторых свисают длинные, похожие на щупальца корни деревьев. Идти по колено в воде довольно трудно, и меня терзает страх поскользнуться и осесть в эту муть с головой. В одном из ответвлений коллектора находим лоток – неизвестный археолог просеивал наросты многолетнего мусора на полу. Говорят, однажды здесь вот так же была обнаружена серебряная медаль Олимпиады в Мельбурне…
Переходим водопад и сворачиваем к песчаному пляжу, где нас ждет ритуальный краеведческий пикник. Пляж почти настоящий – вдоль одной из стен коллектора тянется высокая гряда из песка и грязи. И погода курортная – внизу заметно теплее, чем на улице. Пока мы предаемся возлияниям, за углом появляется свет фонарей. Однако чужие здесь не ходят – нас догоняет группа встреченного в сквере доброжелателя в желтой куртке. Алексей гордо заявляет, что мы идем выгружаться на Красную площадь. Его коллеги вежливо предлагают мне поберечь задницу и вернуться с ними к Самотеке, но я не могу отказаться от такой интриги. А вот гость из Кенигсберга, хоть и намотал на голову героическую бандану с черепами, дигер оказался липовый – портвейну не пил, всю дорогу смотрел на часы и стенал про то, что добром это не кончится. Разумеется, накаркал.
Дальше мы долго шли по прямому туннелю – расстояния здесь воспринимаются совсем иначе, путь, пройденный верхом за десять минут под землей может растянуться до часа, а показаться еще дольше. Вообще, все происходящее здорово похоже на сон. На Красную площадь мы решили все же не ходить, а вылезти на тихой в ночную пору Никольской улице. «Это здесь» — уверенно сказал Леха, показывая на дыру в потолке. Кое-как забравшись в нее, мы оказались в вонючей трубе диаметром чуть больше полуметра, на треть залитой черной стоячей водой. Проползя по ней на четвереньках метров семь, выбрались в колодец, ведущий к люку. Сверху прошумела машина. «На проезжую выходить нельзя, — сказал мудрый спутник Кирилл, — надо искать другую нору». Но всех, видимо, так страшила мысль о возвращении в тухлую трубу, что большинство проголосовало за попробовать.
Прислушались – тихо. Но едва Алексей отодвинул в сторону чугунную крышку, как по ней двумя колесами проехало такси и крышка с грохотом сломалась пополам. Стоило бы рвануть вниз, но мы уже не могли остановить движения и один за одним вылезли не на укромную Никольскую, а на ярко освещенную правительственную трассу Ильинку, к самым дверям отделения милиции. В нашу сторону уже двигались недобрые люди в штатском. Вконец растерянная группа зачем-то ломанулась врассыпную, неуклюже переваливаясь в резиновых бахилах, забыв, что и бежать-то здесь некуда. Секунд через пять нас догнали.
— Лицом к стене! Кто такие!
— Мы дигеры…
— Мы пидоры?!! ААА!!!
Короче, настучали по морде, свели в околоток. И долго потом объясняли какие мы лохи, и что бы нам было, если бы в люк провалился кортеж президента, и почему спички детям не игрушка. Особенно запомнилась фраза «Вы не дигеры, вы дигенераты». Боюсь, есть в этом известная доля истины.
Записи
1 комментарий